— Схинки, помоги ему! — закричала Катрин. — Ты ведь можешь?

— Я стараюсь! — огрызнулся орангутан, который прекрасно слышал вопли, несмотря на то, что сидел на пальме. — Не мешай!

— Помоги!

— Не мешай!

Если бы доктор Далеб владела магией, то давно поняла бы, что Схинки делает все, что может, и даже чуточку больше.

Орангутан позабыл обо всех разногласиях, отчаянно пытался вытащить попавшего в ловушку Антрэя и в своих расчетах допустил всего одну ошибку: решил, что это он отключил наводивший морок артефакт, то есть недооценил уровень противостоящего ему мага. Однако последствия этой ошибки наступили позже, а в тот момент орангутан предпринял правильные шаги: он объявил общую тревогу, заставив обслуживающих комплекс големов превратиться в бойцов, вывел из спящего режима наиболее мощных стражей и удаленно запустил два мощнейших артефакта: первый наводил пространственные искажения, не позволяя создать на острове и в прилегающей зоне магические порталы, второй блокировал все виды связи. А напоследок Схинки активировал «Кольцо саламандры» третьего уровня — огненный шквал, волной разбегающийся от берега и выжигающий все на своем пути.

И лишь после этого завопил:

— Антрэй! Возвращайся!

Как будто любвеобильная рептилия могла его слышать.

Впрочем, дракон уже сообразил, что совершил большую глупость. Но не остановился.

* * *

Сказать, что Антрэй разозлился, — значит не сказать ничего.

Промолчать.

Впал в ярость? Впал в бешенство? Окончательно озверел? Синонимы можно подбирать долго, но ни одно слово не способно в полной мере описать эмоции, захлестнувшие дракона.

Антрэй не был разумен, но, увидев, что изящная темно-золотая самка растворилась в воздухе, мгновенно понял, что его жестоко обманули, и рассвирепел. А в последнее время его ярость можно было успокоить только кровью, и дракон резко спикировал на катер. Но не атаковал: по привычке уравнял скорости и полетел чуть позади, наслаждаясь страхом двух пассажиров суденышка. Пухленький, стоявший у руля, отчаянно орал, но скорость не снижал, продолжал гнать что есть мочи, словно надеясь опередить дракона. Второй, крепкий и жилистый, но невысокий, вел себя тише, не выл, вообще не издавал звуков, но от страха трясся и потому никак не мог зарядить арбалет.

То, что в руках у второго оружие, Антрэй понимал, но все равно не торопился, жадно глотая исходящие от жертв флюиды страха. И лишь в тот момент, когда жилистый справился с тетивой и начал поднимать арбалет, дракон распахнул пасть, намереваясь спалить жалких зверьков вместе с катером, но в этот миг невидимая рука нанесла Антрэю чудовищный удар в бок. Настолько сильный удар, что здоровенный дракон отлетел от катера на сотню футов, жалко вертясь в воздухе, глупо визжа и трепеща крыльями, и позорно рухнул в воду, вызвав целый фонтан брызг.