– Сам на меня выскочил, чуть на коня не запрыгнул, честное слово! Мне даже стрелять не пришлось! – И он потряс коротким трофейным копьем.

Я с сомнением посмотрел на него и ничего не сказал. Чай, не мальчик, понимает, что звук выстрела слышен издалека, особенно в горах. Да и рана на левом боку оленя непохожа на огнестрельную.

Подъехал Нектор, задумчиво посмотрел на добычу и заявил:

– Такие обычно парами ходят. А он одного сожрал, чтобы с боевыми товарищами не делиться – вот и задержался.

Шлон от возмущения захлопал глазами, широко открыв рот. Нектор довольно ухмыльнулся и, попридержав лошадь, отстал от нас. Что-то разговорился наш молчун, спуску своему обидчику не дает, – может, это и к лучшему.

На ночлег мы выбрали отличный лужок с протекающим невдалеке бурным ручьем. Пока готовился ужин, главным блюдом которого благодаря охотничьему таланту Шлона должно было стать жаркое, мы с Анри в который раз рассматривали бумаги покойного графа Дютойла. До самой нашей вынужденной стоянки на вершине холма мы следовали путем, отличным от указанного на карте. Там маршрут пролегал южнее и не был столь опасным. Но нас торопило время: близился сезон дождей, длящийся обычно месяц-полтора, изредка чуть больше.

Весь этот период идет дождь, не прерываясь ни на минуту. Сильный дождь сменяется проливным, иногда едва моросит. Все вокруг сыро, мокро, раскисшая земля, вздувшиеся реки… Но что самое плохое – мы потеряем свой главный козырь, огнестрельное оружие. От всепроникающей влаги отсыревал порох, мокрый кремень не давал искры…

С момента переправы я строго следовал указаниям, присутствующим в бумагах графа. На следующий день мы должны пройти перевал, проходящий через двугорбую гору, и выйти в долину, пересечь ее и свернуть в ущелье. Преодолев ущелье, практически достигнем цели нашего путешествия – каньона, названного безвестным предшественником Золотым.

Карта крайне схематична: никаких условных знаков. Лес изображен как лес, река как река, горы тоже нарисованы горами. Раскрась – и получится детский рисунок. На рисунке долины, которую мы должны пересечь завтра, красовалось изображение мужской, вернее, старческой головы с длинными усами и бородой. Что это означает – непонятно, но обозначенный на карте путь доходит до нее и сворачивает налево, к ущелью.

С этим разберемся завтра, ужин готов. Я свернул бумаги, вложил их в кожаный тубус и заткнул его деревянной пробкой. Принятые в этом мире технологии изготовления бумаги не позволяют сворачивать ее пополам: после нескольких сгибов она ломается, если, конечно, не сделана из шелковой ткани. Но такая бумага стоит дорого.