Но смотрел я не на разгромленный лагерь, а на тела ребят. Нас было чуть меньше тридцати, высадившихся на планете неделю назад и выдвинувшихся к болотам для добычи сведений о противнике, местности. Четыре дня назад мы обнаружили посреди леса деревню, где жило человек двести, в основном бабы и детишки. Координаты передали на орбитальный крейсер «Генерал Скобелев» и сразу получили задание наблюдать за деревней и продолжать поиски базы хунхузов. Далеко от деревни она быть не могла. Пацаны искали ее три дня подряд, прочесывая с превеликой осторожностью леса, но найти не смогли.

Зато нашли нас.

«Разведбат — это призвание и образ жизни», говорили нам инструктора. «Мы первые солдаты страны и ее последняя надежда», — утверждал генерал Ефимцев. «Самые ненужные из бойцов. Расходный материал. Мясо. Те, кого не жалко, потому что умирать их работа», — цедил сквозь зубы прапорщик Чемерис. И прав оказался именно он.

Тошнило, но хотелось пить. Перебирая ватными ногами, я подошел к контейнеру с водой посреди лагеря и увидел, что он пробит пулей у самой земли. Вода еще оставалась, но на самом дне, и чтобы напиться, мне пришлось приставить к пластиковой стенке опустошенный ящик из-под сухпая и забраться на него.

Заглянул внутрь, с кружкой в руке, которую подобрал с земли и с хриплым криком дернулся назад увидев свое отражение в воде.

Рукой осторожно провел по щеке. Нащупал, как мне показалось, прилипший к лицу большой кусок клеенки и не сразу сообразил, что это моя кожа. Осколок мины срезал ее и теперь она свисала с головы на скулу. Теперь понятно, почему духи не слишком озаботились моим добиванием. За живого меня бы никто не принял.

Напившись воды, пережил несколько минут усилившейся тошноты, но блевать не стал, а стал думать, что делать дальше? В случае невыхода отряда на связь в положенное время, инструкция требовала выждать двое суток и высылать дрон, а уж затем, по результатам, решают, когда высылать разведывательно-поисковый отряд. Да и высылать ли?

То есть, по идее, в первую очередь, нас должны были разглядеть с корабля, но что-то у них не так с наблюдением, раз не заметили приближающихся к лагерю духов. Да и о каких сутках речь? Здешние были не двадцать четыре, а больше двадцати восьми.

Лучше всего остаться здесь. Ждать этот гребаный дрон и спасательный отряд. Но прямо в лагере опасно. Духи могли вернуться. Здесь еще полно вещей. Палатки, мотопомпа и аккумулятор к ней, генератор, куча вполне пригодных ящиков, не полностью выпотрошенный медпункт.

В него-то я и сунулся. Из лекарств там остались только капсулы от поноса. Вытянутые цилиндрики черного цвета не были похожи на таблетки и их не тронули, посчитав чем-то ненужным. На покрытой зеленым пластиком земле валялись костюмы химзащиты, токсикологические маски, перчатки. Разбитые термоконтейнеры с кровью и разорванные индивидуальные пакеты. Духи их вскрывали, не понимая, что это. Мне же было нужно обезболивающее. Первый шок прошел и боль в левой стороне лица усилилась. Осколок фосфорного снаряда содрал с головы мясо, кожу и сразу прижег рану, поэтому крови из меня вытекло не так много. Но боль была такая, что хотелось выть. Да я и подвывал тихонько. Мне казалось, из моей головы вырван кусок, торчит голая кость и тлеет, как окурок. Я даже удивился, когда не увидел ничего такого в зеркале.