Лэннет остановился, но затем опять догнал принца.

— Что вообще это значит? Хватит шуток!

— Я никогда не шучу. Иногда я говорю туманными иносказаниями. Ладно, неважно. Доктор Бахальт по-прежнему любит вас.

Лэннет был слишком изумлен, чтобы перейти в наступление.

— Откуда вы можете это знать?

— Оттуда, что я — умный человек.

Они уже добрались до наблюдательного пункта. Где-то вдалеке жужжали электромобили — они словно пели приглушенный гимн энергии. Внизу блестели черные шлемы и металлические наконечники копий. Двойные колонны пехоты двигались через луг к припаркованным электрогрузовикам. Возможно, под влиянием этой сцены Дафанил слегка смягчил тон:

— Она очень напугана, Лэннет. Мы все боимся, но ее страх намного сильнее и глубже. Вы думаете, она отвергла вас потому, что вы изменились? Это совершенно не так. Она сделала это именно потому, что знает — вы действительно Лэннет. Она не может позволить себе обрести вас вновь только для того, чтобы потерять навсегда. Она готова принять смерть Вэла Борди, но не вашу смерть.

— Я сказал ей правду. Она не захотела поверить мне.

Во взгляде Дафанила читался откровенный вызов:

— Кого теперь волнует ваша правда? Неужели вы так хотите, чтобы она до конца поняла, чем закончится сегодняшний день? — Он указал на Легионеров. — Все мы знаем, что это означает.

Лэннет кивнул. Он больше не осмеливался говорить о Нэн. Ему нужно было думать о других вещах. Лэннет сказал себе, что был эгоистом, — а ведь на нем лежит ответственность за других. Он сменил тему разговора:

— Я все время думаю, что должен сказать что-нибудь нашим людям. Предполагается, что перед решительным сражением вожди всегда должны говорить какие-то важные вещи.

Дафанил с готовностью вновь проявил черты характера, подтверждавшие расхожее мнение о нем:

— Это так угнетает — смотреть в лицо вечности в присутствии столь невежественного головореза. Пойдемте со мной — мы препояшемся мечами, чтобы достойно встретить врага. А тем временем постарайтесь понять: вождь произносит речь. Он не «говорит важные вещи». И мы не собираемся вступать в «решительное сражение» — мы просто будем драться. Неважно — не стоит напрягать мозги, пытаясь это понять. Как бы то ни было, годы спустя писатели напишут все наши пламенные речи за нас.

Лэннет засмеялся.

— Вы можете думать обо мне что угодно, ваше высочество. Но я рад, что вы с нами. — Он остановился и махнул рукой. — Нет, это не совсем верно сказано. Я просто хотел сказать, что я рад видеть рядом с собой такого человека, как вы.

Дафанил кивнул с неожиданной серьезностью.