Список того, что должны осознать и за что покаяться украинцы, намного длиннее. Они жгли людей заживо в Одессе, били «Градами» по Донецку, «Точкой-У» по Луганску, это из-за них в Луганске, в двадцать первом веке, умирали от голода беспомощные старики. Но нет покаяния. И прощения нет. Нас просто примирили. Навязали нам мир, худой мир. А ненависть в душе осталась. И вопросы остались. А раз остались вопросы – то и ответы на них рано или поздно обязательно найдутся. Не бывает вопросов без ответов.

Но я не поверил, что вокзал взорвали террористы из ЛДНР. Ни на секунду не поверил. Не то это. Скорее это неонацисты местные. В семидесятые в Италии современные чернорубашечники взорвали вокзал в Болонье, погибло несколько десятков человек. Причина? Попытка свалить все на левацкие «Красные бригады», попытка дестабилизировать ситуацию в стране. Тут – тоже скоро выборы в Раду. И полно тех, кто хочет ввести режим чипка[87], чтобы их сорвать.

Давно тренькнула микроволновка, извещая, что пицца готова, – а я сидел и смотрел… читал имена убитых и смотрел на людское горе. Будь оно все проклято.

Потом пошел на кухню – все-таки надо поесть. И на полпути меня перехватил звонок в дверь…

Я открыл.

– Я…

Я посторонился.

– Проходи…

…

– Пиццу будешь? Остыла, правда…

С причудами сегодня жизнь: только днем Бояркин говорил, что мне надо найти женщину, – и вот женщина. Сама пришла. Только вряд ли Бояркин думал, что это будет сотрудник прокуратуры, ведущая мое дело. Игра с огнем – для нас обоих теперь…

Смешно… как давно у меня не было женщины. Когда было последний раз, я даже не помню. Лет десять точно…

Нет, в смысле секса у меня все нормально – и там, в России, было, и здесь, в Нэзалэжной. У ментов с этим всегда проще. Любая мамаша знает, что менты могут закрыть ее богадельню в одно мгновение ока. И потому предоставляет ментам лучших своих девочек по первому звонку и совершенно бесплатно. Ну и… певички разные в ресторанах… стриптизерши – тоже наш контингент. Они нуждаются в защите, а никто не защитит лучше, чем мент, который легально носит оружие и может закрыть кого угодно. И если этот мент готов часть платы за крышу принимать натурой – то девушка этому бывает только рада.

Но это нельзя назвать «у меня была женщина». Это отправление физиологической потребности, точно такая же, как работа на туалет. И не более того. И к этому приходит большинство. Кто-то сразу или почти сразу, как я. Просто сознательно лишая себя части того, что делает человека человеком – семьи, детей. Кто-то – пройдя через развод…

Но с Аней было не так. И я это сразу понял.