Еще через час ему отзвонили. Все подтвердилось.

Он только что чуть не стал председателем Государственного таможенного комитета Украины, при этом он сам об этом ничего не знал.

Должность козырная, за нее всегда шла драка – уж очень велик с нее навар. Но генерал чувствовал опасность, смертельную причем опасность.

В тридцать седьмом – тридцать восьмом высокопоставленных чекистов перед тем, как арестовать, назначали на должности, где они отрывались от системы НКВД и уже не могли защитить себя. Только потом следовал арест.

Плохенко – конфидент президента, и если его вопросом занимался Плохенко – значит, они что-то знают. Вопрос – что.

И кто слил.

Генерал набрал еще один номер…

Следующая встреча состоялась в одной из киевских галерей… небольшой камерный зал, где выставлены работы молодых художников, которые через десять лет могут вырасти в цене в несколько раз. Генерал вошел в зал – и моментально нашел глазами седовласого, подтянутого, с жесткой щеткой усов господина, рассматривающего картину про войну на Востоке.

Он притворился, что тоже смотрит картины. И с каждой картиной он и этот господин оказывались все ближе, пока не встретились у одной из них.

– Красиво, не так ли?

– Картина? Полная чушь.

– Не скажите. Впечатляющая эстетика. Украина вообще очень эстетичная страна, здесь красиво все. Пейзажи, женщины, картины. Или вот эта. Она называется «Одиночество». Не хотите купить?

– Зачем?

– Повесить дома.

Генерал разозлился:

– Вам она пойдет лучше.

Вместо ответа его контактер достал телефон.

– Моя Дашка… – с нежностью и гордостью сказал он, – в третий раз меня дедом делает…