У Сайнема мурашки побежали по спине. Странно, он даже не подумал о Десси, хотя, может статься, песня как раз про таких, как она. Нет, сейчас в мире существовал только голос Дари, только ее отчаянная любовь. Вряд ли у Дари когда-нибудь были крылья, хоть видимые, хоть невидимые, но в ней тоже жила сила, и сейчас, поверив в чары заговоренной ложки, она впервые осмелела настолько, что позволила этой силе показать себя.
Арнвер вскочил на ноги и с размаху грохнул кувшин об пол.
– Ну, утешила! Ну, красавица моя, горазда ты песни петь! – Он покачнулся и тяжело опустился на стул. – Я свое слово держу, проси что хочешь!
– Я… я не знаю. – Дари вновь заробела, покраснела и опустила глаза. – Мне ничего не надо.
– Вот ведь какая! А чего глаза тупишь? Видать, все же надо чего-то, да сказать боязно? И правда, чего на людях говорить. Эй, хозяин, у вас нынче комнаты свободные есть?
– Есть, как не быть, – отозвался за хозяина Тами Самый Младший.
– Вот и ладно, хочешь, красавица моя, о своем деле без свидетелей потолковать?
Дари кивнула.
– Вот и славно, люблю сговорчивых. Ты только мне по лестнице подняться помоги, а там уж я… Ты не смотри, что я на ногах плохо держусь, лежа я еще о-го-го, ты уж мне поверь.