– Вряд ли… – задумчиво протянул Викториан.
– А я вот жизнь хочу вам предложить, а то в этой яме, я смотрю, сыровато, воспаление легких схватить можно…
– Или свинцовую пилюлю, – словно шавка, стремящаяся всюду вставить свое слово, добавил Викториан.
– Этого добра нам уже ваши приятели предлагали, – кивнул капитан в сторону застывших бандитов. – Кстати, чем это вы их так вырубили?
– Мы их не вырубали, – заметил я. – Это уж скорее мы все вырубленные.
– То есть? – не понял капитан.
Я взял пригоршню земли, поднял руку повыше и разжал пальцы. В первый момент земля посыпалась из моей ладони, а потом застыла в воздухе земляной струйкой.
У капитана глаза на лоб полезли.
– Ничего себе фокус.
– А ты думал, мы тут в поддавки играем? – снова подал голос Викториан.
Я решил не обращать на его замечания внимания. Собака лает – ветер носит. Нет, по-хорошему стоило бы сделать ему замечание, вправить мозги, чтобы не лез, но связываться не хотелось. И потом, если все же начать выяснять отношения, то делать это нужно не здесь и не сейчас, без посторонних, как говорится.
– Ладно, давай свое предложение, – словно нехотя протянул капитан.
– Мы вытаскиваем вас из этого дерьма, а вы работаете на нас года три, – предложил я.
– Говорил же, вербовать будут, – сплюнул молодой солдат. – Небось американцы…
Капитан посмотрел на меня, и во взгляде его читалось явное презрение.
– Неужели вы думаете, что если мы в плен попали, то до того скурвились, что пойдем к вам служить и ваш проклятый ислам примем?
– Во-первых, про ислам я ничего не говорил, – начал я. – А во-вторых, давайте определим местоимение «вам». Это, должен я сказать, очень обобщенное понятие.
– Как бы то ни было, мы уже один раз принесли присягу российской армии…
– Точнее, России, – поправил я. – А между Россией и российской армией большая разница. К тому же, смею вас заверить, ни к кавказцам, ни к китайцам, ни к американцам мы никакого отношения не имеем.