К ним теперь многие придут.

Чародей визжит, как ужаленная сирена. Он брызжет слюнями и желает знать, кто дал мне право распоряжаться его творинами.

Никто. Я сам его взял. Попробуй отбери, старая портянка!

Чародей говорил, я должен был пройти свой путь, чтобы стать тем, кто может найти его. Ага, конечно. Слишком много он себе мнит, вот что. Он вообще не важен, Чародей.

Я должен был пройти свой путь, чтобы стать тем, кто может всё изменить.

Сжимаю руку Птахи. Смотрю сверху на все земли края – Полесье, Порожки, Болотье, Загорье, Подкамень, они маленькие и кукольные, они уже почти укрыты красным лунным туманом, почти готовы сорваться туда, откуда не будет возврата, их берега шипят от боли и крови, дырявые лодки опускаются на дно моря, гигантские скотокрабы объедают тела до костей еще прежде, чем те коснутся дна. Среди объеденных костей я вижу скелеты Гнома и Тучи, я знаю, что должен сердиться на Гнома и жалеть Тучу, но я не чувствую ничего, потому что всё именно так, как должно было случиться, они тоже должны были пройти свой путь, чтобы… ничего не совершить. Большинство людей пускается в дорогу именно за этим.

Я торопливо направляю убывающие силы вместе с наказами: в море Подкамня, в зубастые цепи Загорья, в леса и холмы Полесья, в скалы, в дома и в болота. Творины могут быть хранителями – такими, какими теперь сделались энтайцы. Такими, какими были наши духи, только лучше, настоящее.

Чародей кричит, что я идиот. Что теперь люди и варки, не имея возможности объединиться против творин, ополчатся друг на друга, и кровавые луны пожрут их всех.

Я теряюсь на миг. Теперь Птаха сжимает мою руку. Ей страшно.

Нет же. Никакие луны никого не пожрут. Морошка предсказала обычнейшее затмение! Лишь случайность, что в этот же день не стало Хмурого мира, и в творин хлынули остатки его силы, но я сделал творин другими, теперь они не смогут вредить людям так, как желали делать это прежде! Теперь они хотят растить и беречь сущности, которые в них воплотились!

Люди будут воевать? Они всегда воевали. Это – часть их природы, и я не могу её изменить, потому что люди и варки – не творины. Они были созданы не Чародеем, чья сила роднится с моей, а кем-то совсем другим, чьей природы я не понимаю.

У меня кружится голова, подгибаются ноги. Я чувствую, что силы заканчиваются совсем, я понимаю: вот теперь Чародей действительно разорётся, он будет вопить, будто я всё сделал неправильно – но ведь никто другой не придумал ничего лучшего для этих земель!

Я не смогу спорить и пререкаться, потому что Чародей меня переспорит, да и пустое всё это! Я так хочу, чтобы он понял, как я был прав, чтобы он увидел, как изменятся эти земли теперь – с новыми энтайцами, с новыми творинами, и чтобы Птаха тоже это увидела, чтобы мы все узнали, как это будет!