— Ну, нифига ты… Ну, ты даешь…

Шпатель забеспокоился.

— Я не понял. Что, стройку начинать не надо было?… Или что?

— Не-не-не. Всё нормально. Все нормально, — успокоила Бабка. — Просто я не ожидала, что всё будет так быстро… А вот эти глыбы у тебя откуда?

— Из Бизино. Я там несколько домов порушил, и эти монолиты разбиваю и кладу в основание здания. Щебня-то, сама знаешь, — нет. Неплохо получается. Думаю, что первый этаж тоже надо собрать из таких кусков. О! Кстати! А ещё цемент есть? Боюсь, что этого не хватит.

— Есть. Пару раз по столько — точно есть. А если надо больше, то не знаю.

— А больше и не надо. Теперь об оплате, мне и работникам.

И Бабка со Шпателем пошли в вагончик, поговорить о суммах вознаграждения.

Пашка стоял и думал.

— Вот, что значит профессионал. Моментально развернул стройку. Мне бы хрен так суметь. Мда…

И вслед за бригадой пошел в «прорабскую».

Там уже сидела пара насупившихся работников. А Шпатель стоял перед ними и уговаривал.

— Мужики, я не пойму — какого хрена вы боитесь? Я же не прошу вас лезть в пятно, мать его. Просто, вплотную к границе сложить, блин, стеночку. Ну!… В два кирпича. Это день работы. Я же вам вдвойне буду платать.

— Втройне, — поправила Бабка.

— Не. Не пойдёт, — бурчал здоровенный мужик в замызганной цементом робе. — Если меня Кондратий приобнимет, то нахрен мне и оплата. Хоть в стократном размере.

Тот, что поменьше — подпрыгивал на табуретке.

— Шпатель, ты пойми, голова твоя садовая, там смерть! Понимаешь?! Чернота, это смерть. Я сталкивался. Поэтому — нет… Если ты хочешь нас заставить, то мы с Копной просто уйдём.

Короткий остановил спор.

— Мужики, я работал вплотную с чернотой. Ничего там опасного нет. Границу не переступайте и всё.