— Я сам…

И понёс свой скорбный груз в жильё.

Положил покойницу на новую кровать. Шило уже озаботился двухспальной. Что делать дальше, никто не понимал. Пашка вдруг вспомнил о отце Ефреме.

— Шило, брат, сходи к столярам, пусть гроб сделают. Только длину замерь. Хорошо?

— Сделаю, Скорый. А ты куда?

— В церковь.

И он подался со своими нерадостными вопросами к храмовнику.

На душе было гадко.

Нет, он конечно предполагал, что будут потери. Он даже предполагал, что будут большие потери. Но не так же нелепо! Чёрт возьми!… И не Мазур же… Ну, он сам. Ну, Короткий. Ну, кто-то из подполья… Но только не эта женщина.

В церкви был народ.

Отец Ефрем беседовал с двумя девицами. Ещё несколько дам стояли перед амвоном и молились на иконостас.

Пашка подошёл, извинился.

— Святой отец, у меня к вам два дела.

— Да. Я вас слушаю.

— Мы грохнули ферму, к такой-то матери. Вывезли всех доноров оттуда. Где-то около семисот человек. Мне кажется им нужны слова утешения.

Отец Ефрем приосанился.

— Где страждущие?

— Они в ограде дома Векселя. Знаете, где это?