Разбирая тело на составные компоненты с тщательностью, удивлявшей его самого, старший апотекарий извлекал, убирал и каталогизировал все новые образцы. Хирургеон научился ремеслу анатомического демонтажа и выполнял свою функцию с легкостью и рвением, что немного тревожило старшего апотекария. Манипуляторная сервосбруя трещала и гудела при работе, записывая каждую минуту для последующего изучения, хотя для кого она это делала, для него или для себя, Фабий не был до конца уверен. Он взглянул на Касру.

— Ты загадка, мой друг. И я собираюсь ее раскрыть. Несмотря на беспощадную энтропию, Адептус Механикус, похоже, добились определенных успехов в области выращивания зигот. — Он жестом указал на тело. — Интересно, сколько Оснований минуло с первого? Как часто они меняли формулу, чтобы избежать чрезмерного ослабления? — Байл замер. — Нужно будет это выяснить. Возможно, я извлеку для себя что-нибудь полезное.

Он снова перевел взгляд на Касру:

— Скажи, какого Основания твой капитул? Пятого? Десятого?

Касра не ответил. Иного Фабий и не ожидал. Он разочарованно прицокнул языком.

— Признаться, никакого удовольствия мне это не доставляет. Чужая боль не радует меня. Бессмысленность ее причинения даже оскорбляет. К тому же твои мучения только отвлекают. Так что чем скорее ты признаешь свои пределы, тем раньше мы оба сможем перейти к более продуктивному использованию нашего времени.

— Прошу прощения за пустую трату вашего драгоценного времени, господин Живодер, — с придыханием сказал пленник и ощерился в диком оскале. — Заверяю, я протяну максимум еще несколько недель.

Фабий сморщился. По правде говоря, он уже сожалел о времени, которое ушло у него на то, чтобы выходить Касру. Красный Скимитар отказывался что-либо поведать ему. Он казался не более чувствительным к боли, чем глупое животное, и назло апотекарию даже перестал кричать.

— Твоя бравада похвальна, хотя и удручает меня. Ответь всего на один вопрос.

Улыбка Касры не изменилась:

— Катись в ад, что изрыгнул тебя.

Фабий убрал лупу в сторону и встал, ощущая, как внутри закипает гнев.

Всегда одно и то же. Плебеи и дурачье. Варвары и шаманы. Они создавали больше проблем, чем решали. Упрямые твари, которых тянет обратно в пещеры, насмешка над прогрессом человечества. Над его прогрессом.

Старший апотекарий ожесточенно схватил Пытку:

— Подходящие слова для твоей эпитафии. До меня наконец дошло: ты, как и вся твоя нечистокровная порода, ценишь свою честь больше, чем жизнь, и будешь держаться за нее до самой смерти. Так что не вижу больше никаких причин тратить время на болтовню с каким-то дикарем. Тем более что я и так могу получить всю необходимую мне информацию из банков данных твоего боевого облачения. — Он замахнулся жезлом и закончил: — И из твоего трупа.