- Да ты сам - зараза! - Распалившись, она вскакивает на ноги: - Вы - из Порядка, все бесчувственные чурбаны, только и зацикленные на своём Боге! Вот скажи мне - что от вас к нам бегут?!

- К вам только еретики и извращенцы перебегают! Нормальные люди стоят крепко, защищая свой Дом и Золотой Трон!

- Нормальные, - фыркает она: - Нормальные зажаты так, что и пикнуть боятся!

- Зато у вас тут - свобода, да?! Видел я её! Забыла кем я работал?

- Это отступники!

- Ага. И все как один - виновные.

- Можно подумать у вас не так, - бурчит она, медленно остывая: - Ты, у себя там, кем был?

- Инквизитором.

- Кем?! Не знаю такую работу.

- Типа свободника и палача. Два в одном. Сам нашёл ересь, сам приговорил, сам привёл в исполнение. Даже три в одном получается.

- И всё сам? У нас хоть суды есть.

- Суды! Видел я их! Запись по кругу гоняют. У нас, если дело до суда дошло, судят люди. Живые.

- А толку, - совсем успокоившись, усмехается она: - Оправдывают-то, поди редко?

Молча киваю - к чему врать? Что здесь, что у нас - простому человеку, попади он в жернова, одна судьба. И не скажешь, что лучше - быть быстро разобранным на части, или долгие десятилетия гнить на каторге - если не повезёт на быстрый огонь аутодафе попасть.

Молчит и она, как и я погружённая в свои мысли. Так проходит несколько минут, а затем Джессика, одним движением выскальзывает из кресла, исчезая где-то в глубине корабля. Моё кресло, увы, развернуться кругом не может и мне остаётся только гадать о природе металлических щелчков, раздающихся у меня за спиной.

Долго ждать не приходится - появившаяся девушка держит в руках объёмистый пакет, из которого свешивается рукав светло коричневой кожаной куртки.

- Это - пилота. Ему всё одно больше не понадобится. Переоденешься, - бросает она пакет мне на колени: - Палачей у нас, знаешь ли не любят.

- Как и инквизиторов, у нас, - киваю ей, и мы дружно смеёмся, признавая пусть примерный, но всё же знак равенства между нашими, казалось бы, настолько противоречивыми, мирами.