Две тени выскользнули из вентиляционной, потолочной шахты и, на страховочных фалах, бесшумно спустились в магистральный коридор.

– Работаем капитан! – Дона забрала у Карлеоти наркотический парализатор и взяла под наблюдение оба коридорных крыла.

Томазо утвердительно кивнул и прикрепил универсальный дешифратор к кодозамку одной из дверей. Он активировал прибор и запустил программу взлома.

Через пятнадцать секунд бронеплита капитулировала, и парочка, воровато шмыгнув внутрь, вернула дверь в исходное положение.

Капитан попросил мулатку постоять на месте, а сам надел специальные очки позволявшие обнаруживать слабое лазерное излучение.

Они легко преодолели, рассчитанную на дилетантов, сигнализационную защиту, и внимательно осмотрелись.

Томазо сразу заинтересовался наполненной до краев ванной и, не раздумывая, растворил в ней желтую капсулу с сильнейшим парализующим составом.

Затем аккуратно, не оставляя следов, закрепил на потолке микро видеокамеру размером с маковое зернышко и тщательно настроил ее.

Еще раз все как следует, проверив, заговорщики, вышли через дверь и спешно ретировались через вентиляционную шахту.

Когда разведчик и старшина вновь очутились в кубрике итальянца, девушка занялась приготовлением кофе, а Корлеоти, поставив на стол карманный серебряный портсигар, организовал наблюдение за апартаментами Булгаковой, используя для этого внутреннюю сторону его крышки, которая на проверку оказалась маленьким, сверхплоским монитором.

Елена закончила обход, немного задержалась в баре, выпив две порции фруктового коктейля, и направилась к себе.

Усталость действовала как заправское снотворное.

Она не стала осматривать свой кубрик на наличие признаков несанкционированного проникновения, что делала каждый раз по возвращению а, отключив лазерную сигнализацию, медленно, с животной истомой стянула запыленный комбинезон.

Погрузившись, по шею в наполненную ванну, девушка вытянула ноги и умиротворенно прикрыла глаза.

Слабенький, ненавязчивый шум, зародившись на границе сознания сперва не вызвал беспокойства…

Когда же он превратился в грохот, было поздно.

Елена провалилась в бездонную, черную яму.