О ком и о чем она? Только ответа на мои вопросы никто давать и не собирался. Голицына, опустив голову, плакала, потихоньку всхлипывая. Инстинктивно потянулся к ней, но остановился, не решившись довершить начатое. И так несколько раз. Наверное, со стороны было смешно смотреть. Однако собрать волю в кулак всё-таки смог и, обхватив её голову руками, прижал к своей груди. В ней, что ли, что-то надломилось? Но она, уже не таясь, неожиданно разревелась, обхватив меня руками и прижавшись всем телом. Мир, похоже, сошёл с ума.
– Спасибо, – сказала она, немного успокоившись и отстранившись.
Затем встала и вытерла глаза платочком, похоже, материализовавшимся прямо из воздуха. Спрятать его, по моему сугубо личному мнению, было негде. Как ни в чем не бывало, развернулась и гордой походкой прошествовала мимо бледного, как стенка, директора на выход.
– Господи, в чём я провинился?! – воскликнул неожиданно высоким, почти женским голосом руководитель нашей школы.
Затем он убежал с лёгкими завываниями.
– Ну, ты… и бабник! – выдала повернувшаяся ко мне Фрося.
А затем хрясь! По одной щеке, по второй, а потом развернулась и бежать на выход. Да что не так-то?!
– За что?! – с этими словами бросился за ней вдогонку.
– Девочки, у нас водка есть?!
– Господин директор, у вас же язва!
– Да как-то теперь пофиг! Вы уж извините за мой французский, дорогая моя Дашенька. После того, что сегодня увидел…
– А вот дальше продолжать не стоит, – сказал вошедший в кабинет мужчина атлетического телосложения.
Женское большинство сразу обратило на него внимание.
– И спиртное тоже не стоит. Плохо оно сочетается с таблеточкой, – продолжил он же голосом, полным доброты и сочувствия.
– Что? – растерянно спросил директор.
– А вы что же думали, изверги мы? Нет, дорогой ты наш человечище. Медицина теперь на страже спокойствия всего государства и его устоев. Берите, не стесняйтесь. Побольше только запейте. Через несколько часов вы всё забудете, а я пока с вами побуду, чтобы ненароком чего лишнего не сболтнули. Хорошо?