Поскольку никаких дополнительных приказаний не поступило, Тиэлу распустил личный состав до отбоя и сам прилег в тени тента. Впервые за много недель у него появилось время на то, чтобы спокойно, не торопясь, попытаться оценить, как прошли эти самые тяжелые и сложные четыре с лишним месяца его жизни. Месяцы, за которые он понял про себя, да и вообще, про то, как устроен, на что способен и что может человек, намного больше, чем за всю свою предыдущую жизнь. Да что там намного больше… именно здесь, в этом лагере, затерянном (а вернее, укрытом) среди бурых, безжизненных скал, он впервые начал хоть что-то понимать. Причем – и про себя, и про людей. А до этого мастер всю свою жизнь пребывал в плену иллюзий, сформированных всей его предыдущей беззаботной жизнью.

По всему выходило, что ему, – да и не только ему, но и всем киольцам поголовно, – врали о том, что есть человек. На что он способен, что он может и как он готов реагировать на внешние раздражители. Впрочем, нет, наверное, враньем это не было. Просто недосказанностью. Ибо, если бы жизнь Тиэлу текла по-прежнему, то есть так, как она и текла все эти предыдущие годы, с того самого момента, как он получил статус Деятельного разумного, все, в чем убеждали (и убедили) его педагоги, социальные психологи, а также весь массив развивающих и обучающих программ, ну и до кучи весь его собственный жизненный опыт – вероятно, полностью соответствовали бы действительности. Но лишь только в том случае, если вся жизнь общества оставалась бы в той же, как он это теперь для себя сформулировал, «дремотной неизменности».

А вот с этим были проблемы. Даже состоявшаяся уже давно и вроде как очень далеко от каждого реального поселения Киолы Потеря, уже внесла в жизнь киольцев огромный дискомфорт. Как же так – наша жизнь, которая устроена именно так, как должно и как подобает жить человеку, оказалась грубо и, главное, безнаказанно повергнута теми, кто живет, как нам говорили, неверно, глупо и убого. И мы, живущие правильно, ничего не способны с этим сделать?

Именно поэтому проекты по возвращению Потери, снова и снова возникали в их обществе на всем протяжении почти полутора сотен лет, прошедших со времен Потери. Именно поэтому все самые мощные и развитые интеллекты Киолы раз за разом предлагали свои способы этого возвращения. И все усилия лидеров Симпоисы, направленные на то, чтобы примирить общество с Потерей, постараться забыть о ней (а он сейчас явственно понимал, что именно так и было), ушли в песок. Киольцы – кто сознательно, а подавляющее большинство подсознательно, на уровне инстинкта, интуиции, ощущения – считали, что если нашему обществу, построенному по наилучшей, наигуманной, наиболее отвечающей самой человеческой сути модели, смогли нанести столь болезненную Потерю, а мы за все это время оказались неспособны ничего с этим поделать, значит – мы где-то ошиблись, значит, с нашим обществом не все так однозначно, как ранее считалось.