— У нас еще кучеряво. По району вообще беда. Большинство сел полностью вымерли. А за бугром не так, что ли?

— Так же. Где-то хуже, где-то лучше, но в общем и целом картина схожая. Просто дома оно как-то больнее, что ли… — Дмитрий неопределенно пожал плечами.

— Это да, — согласился Игорь.

С могилами мудрить не стали. Поначалу-то вообще было не до похорон. Но со временем решили все же хоронить. Кладбища — они ведь не для мертвых, а для живых. Сегодня об умерших позабудешь — завтра и сам не заметишь, как растеряешь человеческий облик.

Нина с детьми покоилась в братской могиле, с двумя другими погибшими в ту ночь.

Слез не было. Вообще. Он аккуратно разложил на могильном холме привезенные подарки и опустился на колени. О чем он думал? Признаться, ни о чем. Вообще. Ни единой мысли. Просто уставился невидящим взглядом в какую-то точку в пространстве и замер каменным изваянием.

— Русский, вставай, — положив ему руку на плечо, минут через тридцать произнес Лацис.

— Зачем?

— Будешь ныть, как баба, или подумаем, как достать тех, кто это сделал?

Дмитрий поднял взгляд на сержанта. И на смену пустоте в глазах появилась мысль. Хм. Вообще-то, скорее, ненависть, замешенная на ярости. А еще животная жажда крови. Не Лациса. Нет. Тех. Других. О которых он пока ничего не знает. Пока.

Он решительно встал. Отряхнулся. С какой-то злостью обмахнул себя крестом. Сжал кулак, покачал им перед собой, словно решая что-то или обещая. И наконец твердой походкой направился к «выстрелу».

— А почему ты называешь его русским? Весь мир в труху, но маленький гордый прибалтийский народ не забывает древних обид, — не сводя взгляда с Дмитрия, поинтересовался Акимов у Лациса.

Страха у казака не было. Ну модификант, так что же с того. За последний месяц он видел уже столько смертей и столько раз убивал сам, что жизнь уже давно потеряла для него прежнюю ценность. И своя в том числе. Нет, жить, конечно, хочется, но и трагедии из возможности погибнуть он не делает. А уж от рук какого недоумка, вируса, твари или модификанта — это всего лишь один из вариантов.

— Тебя как зовут? — вместо ответа поинтересовался Лацис.

— Игорь, — совершенно спокойно представился тот.

— Так вот. Ты — Игорь. А он — русский. Вопросы есть?

— Нет, — удовлетворенно кивая, произнес Акимов.

— Вот и ладно. — Сержант поправил висевший на плече автомат и двинулся вслед за Нефедовым.

Ехали молча. Каждый невольно вспоминал о потерянных близких. Казалось, уже свыклись с этим. Но горе Нефедова разбередило зарубцевавшуюся было рану. Помалкивал и Лацис. Бог весть о ком думал он. Может, о павших товарищах, а может, о погибающих латышах в общем. Ну, коль скоро он решил ввязаться в схватку за выживание нации.