* * *
Кейлек знал, что из всех врагов из иной временной линии его двойник представлял самую большую опасность. Он не только был драконом, но и демонстрировал все признаки безумия.
Это пугало.
Только сам Кейлек знал, как близко он подошел к черте сумасшествия после смерти Анвины. Только Джайна знала, что он почти потерял себя после того, как вновь пережил сумерки Аспектов глазами Малигоса, который некогда и сам поддался безумию. Вот почему развитие событий по образу и подобию этой альтернативной временной линии было вполне вероятным.
Кейлек услышал слова Бейна, но не понял, как можно принять нечто подобное. Пока он отчаянно размышлял, синий дракон подался вперед и взмахнул хвостом, разгоняя толпу зевак. Некоторые из упавших уже не встали.
– Нет! – крикнул Кейлек. Он выпустил ледяные оковы, замедлив огромного дракона, но не остановив совсем. Калесгос мотнул головой, залился смехом и рыданиями.
– Почему нет? – с мольбой в голосе спросил он. – Пусть они меня ненавидят. Пусть прикончат!
В жизни Кейлека бывали темные времена. Но он никогда не испытывал того, что чувствовал стоявший перед ним дракон.
– Что случилось? Почему ты стал таким? – спросил он срывающимся голосом, страшась ответа.
– Их больше нет. Никого не осталось!
Хотя бы теперь они разговаривали, и Калесгос больше никого не убивал.
– О ком ты говоришь? – спросил Кейлек.
–
–
– После падения Оргриммара они погибли на войне… все, кроме меня. Это я во всем виноват! Я не смог ее остановить, и теперь они мертвы…
Кейлек не мог в это поверить, но где-то в глубине души с ужасом понимал, что нечто подобное было возможно. Калесгос, его двойник, не смог убедить Джайну из своей временной линии отказаться от разрушения Оргриммара, и в последовавшей войне сгинул весь род синих драконов. Кейлек пошатнулся от ужаса, и на мгновение ощутил прикосновение того же безумия, что снедало его двойника. Затем он пришел в себя и понял, как достучаться до Калесгоса.