— Что делать будешь? — спросила Тыяхша, когда хозяин вышел.

Влад ответил неопределенно:

— Я же говорил тебе, что есть у меня в этом городе дела.

— Дела делами, но не забывай — ты теперь Охотник. А еще — Человек Со Шрамом. Помнишь?

— А как же, помню, склерозом пока не страдаю, — ответил Влад и тут же попытался расставить все точки над «ё»: — Но это не значит, что собираюсь отказаться от своих собственных дел.

Тыяхша нахмурилась:

— У тебя сейчас одно дело — бить Зверя и быть в готовности пойти туда, куда однажды позовет тебя шорглло-ахм.

— Буду бить. И готов пойти. Но и свои дела намерен провернуть. Одно другому не мешает.

— Мешает. Я думала, ты уже это осознал.

Влад начал злиться:

— Слушай, чего ты тут командуешь?

— Я не командую, — задрожавшим от негодования голосом сказала девушка. — Просто… Просто ты многого не понимаешь.

— Чего я не понимаю?

Влад сорвал шляпу с головы и с силой насадил ее на пик стоящей под углом подушки.

— Например, — начала Тыяхша, — то, что ты не сможешь больше жить так, как жил раньше. Ты теперь… — Она вдруг осеклась. — Давай я не буду тебе ничего объяснять, а то мы окончательно поссоримся. Утром приведу сюда брата, он все и объяснит. Мужчинам между собой легче столковаться.

— Ну ладно, утром так утром, — примирительно сказал Влад. — Буду ждать. Но если не придете…

— Придем. Не мы, так другие.

Тыяхша закинула арбалет на плечо, порывисто развернулась и вышла из комнаты, не оглядываясь.

— И я тебя тоже люблю, — сказал Влад, когда дверь за девушкой закрылась.

Оставшись в одиночестве, он повалился на кровать, закинул ноги в ботинках на спинку и вытащил из кармана обломок шорглло-ахма. Вертел его в руках и размышлял. Сначала о том. Потом о сем. Затем наоборот. И в результате пришел к мысли, что всякое звание, наподобие «Человек Со Шрамом» или «Охотник», — это такая хитрая штука, на которую ты сначала смотришь свысока в надежде, не принимая близко к сердцу, употребить в сугубо личных целях, а потом оказывается что она уже полностью тебя захватила. И изменила. Причем очень сильно изменила. Настолько, что ты уже сам понять не можешь, кто ты, где ты и зачем ты делаешь то, что делаешь.