Перед нами из-за угла появилось отделение военных полицейских. Увидев блеск серебряных звезд на погонах, они сочли разумным раствориться во тьме.

Мои попутчики становились все тяжелее и все медленнее брели по проходу между палатками к ярко освещенному длинному зданию – видимо, одному из павильонов, реквизированных у горожан со всем имуществом парка. У входа в здание стояли двое часовых; камни вдоль дорожки были выкрашены в белый цвет, а над дверью красовалась надпись: «ШТАБ КОМАНДУЮЩЕГО АРМИЕЙ ГЕНЕРАЛА ЗЕННОРА».

Пожалуй, мне не сюда. Я свалил свою ношу на траву возле плаката «Стой! Часовой стреляет без предупреждения!» – и пошел прочь, слыша за спиной храп. Но вскоре наткнулся на патрульных.

– Эй, молодцы! – крикнул я. – Вызовите дежурного по гарнизону. Видите вон там офицеров? Они больны. Наверное, им отравили пищу.

Я метнул в патрульных свой самый тяжелый взгляд. На их лицах не дрогнул ни один мускул.

– Есть, сэр! – сказал сержант.

Они повернулись и пошли прочь. Я последовал их примеру. И вскоре добрался до выжженной спортплощадки, где стояли три космических корабля, ощетинившихся пушками, – видимо, чтобы произвести впечатление на туземцев. Или чтобы успешно отразить атаку врага, которой генералы не дождутся. Наверное, генералы ужасно огорчились, поняв, что туземцы не дадут повода уничтожить себя с помощью этих блестящих игрушек.

Генералы затеяли войну – но на нее никто не пришел. Как им не посочувствовать?

Я шел медленно и часто спотыкался, чтобы во мне издали узнавали офицера. Вот и трап, а над ним – открытый люк. Я – офицер, возвращаюсь на свой корабль. И вернусь, если никто меня не задержит, например, часовой, стоящий на нижней ступеньке трапа.

– Стой! Вы куда, сэр?

– К чертовой бабушке… – пробормотал я и попытался его оттеснить. Рядовой – что с ним церемониться.

– Майор, сэр, ваше величество… Не могу я вас так пропустить, покажите, пожалуйста, пропуск.

– У чертовой бабушки пропуск… Какой еще пропуск, если это мой корабль?

Мимо него – по ступенькам. Шаг за шагом к открытому люку. Навстречу коренастому старшему сержанту, вежливо загородившему проход.

– Это не ваш корабль, сэр. Я знаю всех офицеров экипажа. Вы с другого корабля.

Я открыл рот, чтобы возразить, осадить, наорать. Но прикусил язык, разглядев синие, словно отлитые из пушечного металла, челюсти, горящие глаза и кустистые брови. Даже волосы, торчащие из сломанного сержантского носа, казались стальными.

– Не мой?

– Не ваш.

– Ну конечно, не мой… – Я повернулся и, шатаясь, спустился на траву. Назад, Джим, назад. Надо найти укромное местечко и придумать что-нибудь поумнее.