Я бросил ей монету, и она поймала ее на лету. Взвесив на ладони, она попробовала ее на зуб и спрятала в сумочку. Я надеялся, что восторг, с которым я наблюдал, как она играет свою роль, она принимает за страсть. И только когда она повернулась ко мне спиной, я заставил себя вспомнить, что я здесь не ради удовольствия, а должен исполнить свой долг. Чтобы не расслабляться, я стал думать о трупах, что плавали в глубинах космоса. Осушив стакан, я вышел за ней на шумную улицу, любуясь ее грациозной походкой.

Оказавшись в лабиринте темных аллей, я насторожился. Анжелина хорошо играла свою роль, но я сомневался, что она спит с космонавтами, волею судьбы оказавшимися в местном порту.

Скорее всего у нее был сообщник, который поджидал ее клиентов, зажав в руке какой-нибудь тяжелый предмет. А может быть, мне не давала покоя моя всегдашняя подозрительность. Рука сжимала в кармане пистолет, но воспользоваться им мне так и не пришлось. Мы прошли по одной улице, а затем повернули под арку. Она первая вошла в дом. Никто из нас не произнес ни слова.

Когда она открыла дверь в свою комнату, я немного успокоился. Комната была безвкусно обставлена и так мала, что сообщник вряд ли мог тут спрятаться. Анжелина направилась к постели, а я повернулся и проверил, заперла ли она за собой дверь. Дверь была заперта.

Когда я повернулся, на меня смотрело дуло пистолета 0,75-го калибра — такого большого, что она держала его обеими руками.

— Что это еще за шутки, — возмутился я, отгоняя мысль, что где-то совершил непростительную ошибку. Я все еще сжимал в кармане пистолет, но доставать его было равносильно самоубийству.

— Я убью тебя, даже не спрашивая имени, — улыбнулась она, сверкнув белоснежными зубами. — Ты сорвал мою операцию с крейсером.

Она все не стреляла, а ее улыбка становилась все более зловещей. Она наслаждалась, следя за выражением моего лица, когда я проклинал себя за тупость. Охотник и жертва поменялись местами. Она заманила меня в ловушку, и я ничего не мог поделать.

Видя, как мысли отражаются у меня на лице, Анжелина мелодично рассмеялась. Она была артисткой до мозга костей и ждала момента, когда я наконец осознаю всю безвыходность своего положения. Когда мое отчаяние достигло предела, она нажала на спусковой крючок.

Затем еще раз, и еще...

Четыре пули в сердце, и последний выстрел между глаз.

 ГЛАВА 11

 ГЛАВА 11

Нельзя сказать, что я пришел в сознание, скорее ощутил себя в кровавом, пульсирующем болью тумане. С болью пыталась соперничать тошнота, но боль победила. Положение осложнялось еще и тем, что мои глаза были закрыты, а попытка открыть их принесла мне невыносимые страдания. Наконец мне это удалось, и я увидел над собой очертания лица, выплывавшего из красного тумана.