— Ладно, и так сойдет. Ждать больше некогда.

Оставалось несколько сырых пятен, но это не имело большого значения. Мы вышли на причал, у которого нас поджидал катер. На другом берегу стояла машина. На заднем сиденье с черным саквояжем на коленях сидел доктор Мутфак и что-то бормотал.

— Не нравится мне все это, — пожаловался он. — Это грубое нарушение медицинской этики.

— Война, доктор, — это нарушение всех моральных и этических законов, и с этим ужасом необходимо бороться любыми доступными средствами. Извольте выполнять, что вам приказано.

— Я все сделаю, можете не беспокоиться. Но имеет право человек обсудить этическую сторону вопроса?

— Обсуждайте на здоровье. Только шприц не забудьте наполнить.

Мы припарковались на темной улочке неподалеку от Октагона.

— Катализатор! — приказал я. — Только не пролейте. Наносите под мышками, там никто не заметит.

Я поднял руки и почувствовал, как брызнула теплая жидкость, затем быстро опустил их и зажал мокрую ткань. Выбрался из машины и сунул руку в окно, где в нее вонзилась игла. Ну вот и все. Когда я сворачивал за угол, машина уже исчезла.

Впереди на фоне светлеющего неба горой высился Октагон. Мы едва успели вовремя. Впереди был нужный мне подъезд, там поджидали два человека в сером. У обоих на поясе висели пистолеты. Выглядели они очень внушительно. Я молча подошел. Один из них защелкнул наручник на моем запястье, и меня повели внутрь, мимо безмолвных охранников. На лестнице я споткнулся и после этого стал переставлять ноги намного осторожнее. Видимо, подействовал укол. Разговаривать с конвоирами было не о чем, да и они по обыкновению были не очень разговорчивы. Они просто вели меня туда, куда им было приказано. Доставили в нужную комнату, вытащили пистолеты и сняли наручники.

— Снять одежду, — приказал один из них.

Я с трудом сдержал улыбку. У стены стоял флюороскоп и прочее оборудование. Процедура осталась прежней, эти парни привычек не меняют. Неужели они не понимают, что пристрастие к порядку их когда-нибудь погубит? Похоже, не понимают. Я сбросил одежду и отдал себя на растерзание.

Естественно, они ничего не нашли, потому что искать было нечего. Была одна вещица, но я был уверен, что им ее никогда не найти, — и они ее не нашли. Парни неспешно продолжали обыск, а я хотел только одного — чтобы все побыстрее кончилось. От укола голова слегка кружилась. Ощущение было такое, словно меня укутали ватным одеялом. Похоже, эффект от инъекции достиг пика и скоро пойдет на спад. Я должен управиться с делами, пока действие укола существенно не ослабло, иначе все пойдет насмарку.