— Ну и пусть невероятно, — пробурчал я, роясь в своей аптечке.

Если я буду и дальше размышлять над тем, что поставлено на карту, то не пойду ни на какой риск, вообще опущу руки. Раньше я никогда не прибегал к искусственным возбудителям храбрости, но когда-нибудь надо начинать. Я носил с собой берсеркерит вместо амулета — знал, что он здесь на всякий случай, но случая не было. Теперь он пришел. Я открыл коробочку и смахнул пыль с безобидной на вид капсулы.

— Выходи драться, Джим, — сказал я и проглотил ее.

Это средство запрещено повсюду, и правильно. Не только потому, что к нему быстро привыкают, но еще и по социальным причинам. В желатиновой капсуле заключена разновидность безумия — вещество, растворяющее совесть и мораль цивилизованного человека. Сверх-Я выходит на сцену. Ни совести, ни морали, ни страха. Только это, твердая уверенность в своей силе и праве, божественная вседозволенность, не знающая сомнений и опасений. Политики, принимавшие берсеркерит, совершали перевороты и правили мирами. Атлеты побивали все рекорды, часто губя при этом себя или противников. Нехорошее это снадобье.

Снадобье что надо. Только одно мгновение я думал как прежде и ощущал, как меняется мозг под действием препарата, — и тут же стал другим.

— Я пришел за тобой, Тот, — улыбнулся я с искренней радостью.

Беспредельная мощь — самое восхитительное чувство, которое я когда-либо испытывал, будто свежий ветер продул все пыльные закоулки мозга. Делай что хочешь, Джим, что только тебе угодно — ты один на свете что-то значишь. Как слеп я был все эти годы. Путы условностей, жалкая привязанность к другим, губительная любовь. Я был просто калекой. Я люблю себя, ибо я — бог. Наконец-то я понял, что такое бог. Я — это Я, единственная сила во Вселенной. А он, Тот, сидит в этом здании и думает со свойственной смертным глупостью, что может одолеть меня, удержать меня, даже убить меня. Сейчас мы разрушим его идиотские планы.

Я прошелся вокруг строения. Впечатляющее сооружение. Охраны не видно, но, конечно, всюду детекторы. Войти потихоньку, тайно? Это неразумно. Единственное мое преимущество — внезапность и то, что я теперь абсолютно беспощаден. Я хорошо вооружен — живая машина смерти, и никто меня не остановит. Войти будет просто, другие в такой же форме входили и выходили без конца — весь улей гудел и жужжал. Им пришелся не по вкусу обстрел ворот. Нужно нанести удар теперь, когда у них тревога. В полной боевой готовности я закончил свой неспешный обход и поднялся по белым каменным ступеням главного входа.