Дарья спала, судя по тому, что она выскочила в гостиную в одной ночной рубашке от звука выстрела. Больше в квартире никого не оказалось, если Калашников и собирался отдыхать, как он обещал, то не дома. Дарья перевела затуманенный взгляд с телохранителя на Потапова, глаза ее расширились, она хотела закричать, и Михаил зажал ей рот рукой.
– Тихо! Это я. Собирайся.
– За-зачем?! К-куда?
– Собирайся, если хочешь мне помочь.
– Что происходит? Почему ты здесь?! Ты же должен...
– Они меня отпустили. Всадили программу и отпустили. Быстрее, у нас мало времени.
Дарья глянула на лицо Потапова и повиновалась, проглотив возражения. Через несколько минут она появилась, одетая в свой белый плащ, взяла сумочку, косясь на не подающих признаков жизни телохранителей, влезла в туфли, и они с Михаилом покинули квартиру, тихо закрыв за собой дверь.
В машине Потапов рассказал Дарье все, что знал сам, и погнал «Лексус» по Алабяна, через Ленинградское шоссе и улицу Волкова, по Большой Академической по направлению к Тимирязевской сельхозакадемии. Дарья выслушала его признание молча, и, глядя на ее застывшее лицо, Потапов пожалел, что втянул ее в эту историю. Но отступать не хотелось, времени до «часа ноль» оставалось все меньше и меньше, а ему еще надо было пройти на территорию академии, найти лабораторию «Восток» и...
– Ты хочешь... взорвать собой лабораторию?! – подала наконец голос девушка, повернув к нему бледное лицо с привычно прикушенной губой.
– Да, – сказал он почти спокойно, стиснув зубы. – И ты должна мне помочь пройти туда, тебя там знают.
– А если там сейчас... отец?
– Он сказал, что пойдет отдыхать. Тебе его жаль? А вот он тебя не пожалел, приговорил «к свету», как и меня.
– Я не верю...
Потапов угрюмо усмехнулся.
– Это уже ничего не изменит. Но уж очень ты строптива, как он выразился, да и свидетель опасный.
– А если я откажусь тебе помогать?
– Тогда я справлюсь без тебя.
– Не справишься, тебя не подпустят к лаборатории и на километр. А если мы пройдем туда и заставим Кирсана разрядить тебя?
– Это возможно?
– Не знаю.