– Знаю, – кивнул Грехов, с неопределенным сожалением разглядывая обращенные к нему лица. – Что касается роидов, то они не потомки, не внуки и не правнуки Конструктора, как думают некоторые оригиналы, а вы могли бы догадаться и сами, вспомнив Тартар. Неужели вам трудно было это сделать?

– Что? – замерла у выхода Боянова. – Тартар? Ты хочешь сказать, что чужане – выходцы с Тартара?!

– Не выходцы, они, как и тартариане, – пришельцы в нашей Вселенной, сумевшие пробиться к нам из какой-то другой. Но если Тартар до сих пор не смог до конца разбить скорлупу капсулирующего взаимодействия, то Чужая частично сделать это сумела.

– Господи, так просто! – прошептала Боянова. – А мы бьемся, разгадывая причины, почему чужане к нам равнодушны… Да они же нас просто не слышат! Как и тартариане… хотя и пытаются иногда разговаривать.

Ей никто не возразил, интрасенсы – Баренц и Железовский – поняли все и проанализировали информацию мгновенно, остальные все еще осмысливали сказанное.

– Черт возьми! – нарушил молчание Демин; он тоже умел думать быстро. – То-то мне всегда казалось, что роиды кого-то напоминают и внешне, и поведением, – аборигенов Тартара! Один и тот же негатив по отношению к нам.

– Вы правы, молодой человек. – Грехов растянул в улыбке губы. – Что еще интересует уважаемых лидеров? Предлагаю поторопиться. Конструктор вот-вот появится на свет. И пусть вас не пугает мое знание, я не К-мигрант, хотя мог бы, как и они, считать Конструктора своим «крестным отцом». Идемте.

– Один вопрос, последний, – тихо проговорила Боянова. – Если вы знали все… зачем послали Берестова на… заведомую гибель? Что с ним будет?

Лицо Грехова потемнело. Несколько мгновений он смотрел на председателя СЭКОНа тяжело, с немым вызовом и глухой тоской, покачал головой.

– Я понял вас, Забава, но вы ошибаетесь, Настя здесь ни при чем. Он… решил идти сам, хотя я предупреждал его… и предлагал свою кандидатуру. Но не торопитесь хоронить Берестова, этого парня не зря назвали Ратибором, тут вы правы, он способен многое изменить. Пожалуй, я… – Грехов задумался. – Да, я не против того, чтобы он вернулся.

– Не против? – своим неприятным голосом произнес Кий-Коронат, молчавший до сих пор. – А что, вы могли быть против? Могли желать его гибели? Так вас понимать? Хорош помощничек, нечего сказать!

Грехов, не сказав больше ни слова, вышел.

– Все-таки ты не меняешься, корочун, – проворчал Железовский. – Пошли, Забава, Ярополк.

– Я все могу понять, – сказала Боянова, когда они уже подходили к отсеку метро, – одного не понимаю, почему проконсул не отговорил нас от строительства Т-конуса, зная, что он не понадобится?