Шершень воспринял ее изречение как личный вопрос и доложил:

«Я запомнил все манипуляции крейсера при входе в данный континуум, могу повторить в обратном порядке».

– Это если повторить их сейчас, пока мы не ушли с этого места. А если придется куда-нибудь лететь?

– Для выхода в наш космос это не имеет значения, – сказал Железовский. Потом подумал и поправился: – Не должно иметь. Все пути приведут нас к линии выхода, которая имеет лишь один «привязанный» конец – в нашей Вселенной.

– Это тебе папа сказал?

– Это я так думаю. Однако такие вопросы, дорогая моя, надо было задавать раньше, а теперь поздно, мы уже в стакане. Предлагаю выработать стратегию поиска хозяев Шершня и контакта с ними. Они могут еще и не согласиться помочь нам в благородном деле войны с Мантоптерами.

– Проще всего выйти в космос в потоке «триай», – сказала Дарья, – и позвать разумников. Кто-нибудь да откликнется… если ваш стакан-вселенная не пустышка.

– Твое мнение? – посмотрел на правнука Железовский.

– Давайте спросим Шершня, – предложил застигнутый врасплох Дар. – Возможно, он знает, где искать своих создателей, если это и в самом деле его дом.

– Логично. Попробуй.

Дар заговорил с инком, обрисовал ситуацию, объяснил цель.

«Нет ничего проще, – отозвался Шершень. – Я ощущаю изменения, происшедшие здесь с момента моего рождения, но координаты реперных энергоисточников не изменились. Мы можем достичь родины моих хозяев за два транса. В земном времяисчислении это всего один час сорок две минуты».

– Можем отправляться, – сказал молодой человек, высовываясь из пилотской ячеи.

– Мы все слышали, – заявила Дарья; она уже вылезла из своей «кельи» и с любопытством озиралась. – Можете мне объяснить, почему рубка приобрела другую форму?

– Мерность… – заикнулся Дар.

– Молодец, догадался, – посмотрел на него Железовский благожелательно, также выбираясь из ячеи. – Пространство внутри стакана имеет другую размерность, а для каждого континуума размерность – закон, диктующий пропорции геометрии и характер физических взаимодействий. Не удивлюсь, если мы увидим любопытные эффекты.

– Почему же мы сами не изменились? Во всяком случае, я лично вижу вас прежними.

– Во-первых, мы подчиняемся физическим законам своего мира, которые действуют внутри нас. Во-вторых, мы скорее всего тоже изменились, но вместе с нашим обликом изменилось и восприятие вещей. Так что все как бы осталось по-прежнему. Я лично чувствую, что здесь существенно труднее дышать, а это означает, что у меня сократился объем легких и сердца. Ну, и так далее.

Дар и Дарья переглянулись.