— Не знаю. Мне кажется, мы ошибаемся в оценке ситуации. Не знаю только, в какую сторону, лучшую или худшую. Если бы Наблюдатель хотел контактировать с нами, он давно сделал бы это. Видимо, в какой-то момент мы что-то где-то там задели в его области влияния или повели себя неэтично, с его точки зрения, вот он нас и предупредил… и исчез. И Керри к этому непричастен.

Богданов упрямо покачал головой.

— Тогда он не оставил бы «звезду» на установке в Австралии. Нет, он здесь, в Системе, и его что-то беспокоит.

— Что его может беспокоить, кроме предстоящего эксперимента? Но расчеты взрыва проверены и перепроверены не один раз. СЭКОН тоже заседал дважды и не нашел причин, по которым можно было бы запретить эксперимент.

— Я знаю. Меня это не успокоило.

— Меня тоже, — со вздохом признался Томах. Они невесело улыбнулись друг другу, собираясь расходиться. В отделе уже никого не было, кроме них двоих.

— И все же, почему ты так уверен, что Керри и есть Наблюдатель? Я долго ломал голову, пытаясь оправдать твою уверенность. По-моему, его решение о проведении австралийского ТФ-взрыва — просто случайность.

Богданов перестал массировать кисти.

— Ты хорошо знаешь Керри?

— Достаточно, как мне кажется.

— Он способен удивляться?

Томах озадаченно посмотрел в глаза Никиты.

— В каком смысле?

— В прямом. Ты был когда-нибудь свидетелем его удивления по какому-либо поводу?

— Ах, это… конечно, и не один раз.

— А появление «зеркальных перевертышей», исчезновение грузов и все события с Наблюдателем его не удивили.

Томах подождал несколько минут, пока Богданов ходил в приемную отдела и умывался.

— И только на этом основании ты заподозрил…

— Не только. А тот факт, что на установке на Тритоне не обнаружена «звезда», лишь подтвердил мое предположение. «Звезду» он мог не оставить по двум причинам: из боязни обнаружить себя или по причине безопасности Большого Взрыва.

— Но какова в таком случае его цель?