— Я прослежу за этим, — заверил старика Хасид.

— Спасибо за все. — Кузьма встал. — Я получил больше, чем ожидал. Особенно интересно ваше суждение о Наблюдателе: что это не он хозяин «мячей дьявола». Если бы у вас еще были какие-нибудь записи, воспоминания…

— Я подготовлю интенсионал и передам. — Патриарх СЭКОНа проводил гостей до двери, пожал обоим руки. — Будьте осторожны, молодые люди. Если хозяин «мячей» объявил нам войну, он не остановится на достигнутом.

Кузьма молча поклонился и вышел вслед за Хасидом, унося в душе взгляд старика, в котором сквозь дружеское расположение мерцала печаль всепонимания.

В Исфахане все еще продолжалась ночь.

Богатый событиями поход друзей закончился, можно было ложиться спать, но возбужденная психика Кузьмы требовала действий, и он, отказавшись от предложения Хасида принять душ и лечь отдыхать, снова включил консорт-линию связи с Большим Стратегом службы безопасности, которая была доступна только ему. О том, что Ромашин-младший использует для своих расчетов «паньтао» инк-систему Стратега, знали, не считая Хасида, всего четверо: Филипп и Игнат Ромашины, Владилен Ребров и Юэмей Синь.

Заблокировав все виды связи с внешним миром, Кузьма вошел в директорию проблемы, превратившись в часть оперативного объема Стратега, вскрыл переданный Лапаррой интенсионал, включил режим «один-на-один» и, пользуясь ключом карт-бланш, нейтрализовал блокировку мыслеускорителя. С этого мгновения он мог работать с инком почти с такой же скоростью, как и сам компьютер. Хотя этот режим применялся крайне редко, в исключительных случаях, так как грозил оператору нервным истощением и даже смертью от психических перегрузок.

Сначала Кузьма вырастил в виртуальном пространстве решений, воспринимаемом им в данный момент как реальное, дерево предварительного расчета, не упустив ни одного инварианта всевозможных многомерных преобразований. «Дерево», по сути, представляло собой фрактал усовершенствованной «формулы Ромашина», выведенной дедом Филиппом десятки лет назад.

Затем Кузьма «привил» к «дереву» дополнительные данные, полученные от Лапарры, а также свои выводы, и ввел себя в качестве семантического героя в виртуальную среду для оптимизации управления новой «реальностью» и слияния с «образом решения».

Он оказался в удивительном мире «дерева», ветви которого непрерывно меняли очертания, цвет и плотность и служили опорой для появления странных и зачастую непонятных фигур, а также черных клякс, по сути — вирусов, жаждущих уничтожить эти фигуры и само «дерево». Кузьма вынужден был тратить время на уничтожение клякс, что мешало ему участвовать в процессе изменения «дерева» в нужном направлении. Тогда усилием воли он создал группу виртуальных операторов, выпустил их на волю как стаю голодных собак и наконец услышал и ощутил процесс трансформации «дерева» решений в колоссальной информационной среде. Сжатие временного масштаба модели позволяло ему мгновенно реагировать на влияние надсистемных критериев и разрабатывать структуру «дерева» таким образом, чтобы наблюдалась гармонизация эффектов синхронизации появляющихся рассогласований и оптимизация соотношений собственных интересов с целями надсистемы.