— Что ты там бормочешь? — рассердился Кузьма, ощущая наплывающий звон в ушах.

— Наша экспедиция — не основная.

— А какая?

— Отвлекающий маневр для вскрытия сети агентуры Дьявола и отвлечения его основных сил. Альтернативный «крот» сейчас доделывается на заводах новых технологий по абсолютно секретной программе и скоро будет запущен в Солнце.

— Не может быть! — прошептал Кузьма.

— Может, — тихо возразил Хасид. — Извини, что я тебе этого не сказал — не имел права.

— Боже мой! Всего-навсего отвлекающий маневр!.. И какой ценой!..

— Это не самая страшная цена, дружище.

— Ах, дед, дед, — горько проговорил Кузьма, которому вдруг захотелось плакать. — Все знал и не сказал! Мне не сказал! Не поверил…

— Если бы он тебе не верил, не позволил бы сбежать сюда из клиники. Твоему деду тяжелее нас всех, вместе взятых. Он взвалил на свои плечи великую ответственность и за исход операции, и за войну с Дьяволом, и за нас с тобой. Я им восхищаюсь!

— А я люблю…

Кузьма закрыл глаза, ощущая очередное погружение в болото беспамятства, напрягся, пытаясь остановить падение в черную глубину, и это ему удалось. Тогда он начал медитировать, отстраиваться от шумов и ощущений, пока вокруг не выросли стены из приятного света и он не остался наедине с самим собой. Время замедлило свой ход… он уснул…

Очнулся Кузьма от пинка в бок и чьих-то громких голосов. Открыл глаза, чувствуя себя уже не столь погано, как раньше: медитативное самолечение дало положительный результат.

Рядом стоял Оскар с обычной издевательской ухмылкой на губах. Пнул Ромашина еще раз.

— Ну что, теоретик, не умер? Надо же. Ничего не хочешь мне сказать на прощание красивое? Чтобы я зарыдал?

Удар.

Кузьма стиснул зубы, чтобы не застонать от боли.

— Бить лежачего некрасиво, — тихо проговорил Хасид.

— Зато безопасно, — оскалился Оскар Мехти. — Молчи, полковник, не то сломаю тебе еще и челюсть, чтобы не вмешивался.

В коридоре появились еще двое: Лапарра и Ширер, который толкал впереди антиграв-платформу. Подойдя к пленникам, они сбросили на пол еще одного связанного человека. Его лицо представляло собой кровавое месиво и было неузнаваемым, и лишь по светлым волосам Кузьма узнал пилота.