Вечером он съездил к Марату в больницу, чем несказанно обрадовал изнывающего от скуки спортсмена. Они проговорили полтора часа, а когда Тарас собрался уходить, Марат вдруг вспомнил, что Горшиным интересовались двое посетителей. Один назвался коллегой Тараса, второй сотрудником Управления внутренних расследований.

– Опиши обоих, – попросил озадаченный Тарас.

Марат описал.

Тарас хмыкнул. Ни одного, ни другого он, судя по описанию, не встречал. Но если сотрудником Управления внутренних расследований вполне мог быть агент «Купола» или же работник Ельшина, то с «коллегой» вопрос оставался открытым. Кто-то знал, что Горшин работает в Комитете экологической безопасности, и, представляясь коллегой, как бы намекал на некие обстоятельства, связывающие обоих.

– Ладно, разберемся, – пообещал Тарас, вставая. – Держись, теннисист, недолго уже осталось прохлаждаться.

– Все равно тоска зеленая, – сморщился Марат. – Ребята в Туркмению поехали, на кубок Ниязова «Рухнаме», а я вот вынужден тут ошиваться.

– Сдался тебе этот кубок, есть попрестижней награды.

– Во-первых, «Рухнаме» уже входит в десятку самых крупных турниров Всемирной теннисной ассоциации, во-вторых, призовой фонд – полтора миллиона баксов, в-третьих, сам кубок – из чистого хрусталя с золотым покрытием в виде книги.

– Почему книги? – удивился Тарас.

Марат засмеялся.

– Туркменбаши недавно поэму написал – «Рухнаме» называется, нечто вроде книги заветов и правил для туркмен, – как верно и правильно служить своему народу, государству и, само собой разумеется, президенту. Теперь это настольная книга каждого туркмена. Отсюда и кубок.

– Великий человек! – почесал затылок Тарас. – Покруче любого западного президента. Во всяком случае, наш поэмы пока не пишет.

Попрощавшись с Маратом и пожелав ему скорейшего восстановления, Тарас поехал домой, не забывая отслеживать «хвосты». Однако никто за его машиной не наблюдал. Слуги Конкере временно потеряли его след.

Дома он включил телевизор и сел с чашкой травяного отвара, очищающего организм, в кресло, еще хранившее тепло тела Тони. Передавали новости, повторявшие по сути вчерашние «новости», не отличимые от позавчерашних. В мире царил своеобразный «день сурка», основой которого была грязная политика и терроризм. Смотреть на это не хотелось. Тарас собрался выключить телевизор и замер, услышав знакомую фамилию. Диктор упомянул учителя.

В сообщении говорилось, что в Москве-реке обнаружено тело известного военного эксперта полковника Смирнова, потерявшего несколько дней назад в Чечне мать и жену. Криминалисты МВД не исключали версию самоубийства, поддержанную военными психологами, которые отмечали «депрессию и черную меланхолию», в которые впал полковник после гибели близких. Но так как на теле Смирнова были обнаружены следы пуль, предполагалось, что на него напали чеченские боевики-смертники, внесшие его в черный список подлежащих уничтожению командиров, советников и спецназовцев, показавших себя в Чечне.