Спускавшийся первым Флюр вдруг выругался матом и воскликнул:

– Чёрт, ну точно «Летучий Голландец» какой-то! Сплошные мертвяки вокруг, живому человеку пройти негде!

Когда я спустился на уровень, где располагались каюты, то увидел, как Флюр пытался затащить замороженный труп в какую-то дверь. Заметив меня, он крикнул:

– Батя, подсоби-ка мне, эта зараза никак не хочет пролезать в дверь! Проход-то нужно немного прибрать, а то наверняка сюда пожалуют наши женщины, начнутся бабские истерики, обмороки, надо нам это?

Я стал помогать ему тащить труп с изрядно примятой головой и практически отсутствующим лицом – работа была не для слабонервных. Даже моя загрубевшая психика содрогнулась, и я с большим облегчением отпустил ноги этого замёрзшего тела, когда мы затащили его в каюту. На меня напало какое-то оцепенение, когда увидел, как Флюр начал шарить у него по карманам. Очнулся я только тогда, когда мне в губы упёрлась сигарета. Это было для нас теперь очень большой роскошью, запас сигарет подошёл к концу. Я знал, что в Володином хранилище их оставалось всего три пачки, и они тщательно береглись для каких-нибудь особо значимых событий, когда можно будет полностью расслабиться. Жадно прикурив эту сигарету от зажигалки Флюра, я и смог только вымолвить:

– Откуда это у тебя?

Он удивлённо взглянул на меня, смачно вдыхая табачный дым и прищурившись:

– Ты что, Батя, не видел, что ли, как я потрошил карманы этого «голландца»?

Мне было неловко признаваться в слабости, поэтому я ответил:

– Очень мне нужно смотреть, как ты шаришь по карманам. Я осматривал каюту – нет ли чего-нибудь там полезного для нас.

Он понимающе усмехнулся и сказал:

– Ну тогда ладно, пойдём тащить второй труп! Его-то ты хоть заметил?

К своему стыду, второго тела я как раз и не заметил, но признаваться в этом стало опять стыдно, и я, не говоря ни слова, повернулся и направился ко второму телу, лежащему недалеко от трапа. Подойдя, я демонстративно наклонился и тоже обшарил карманы, в них тоже, как и Флюр, нашёл начатую пачку сигарет и зажигалку. Второй труп выглядел менее пугающе, чем тот, который мы отнесли в каюту; у него просто была неестественно выгнута шея, по-видимому, были сломаны шейные позвонки. Повернувшись к Флюру, я протянул ему найденную пачку сигарет и сказал:

– На, Хан, теперь ты угостись! Всё-таки ты не по тем карманам шаришь, тянет тебя на какую-то дешевку, то ли дело я, обшарил и сразу же «Парламент».

Мы оба засмеялись. В этот момент, беспокоясь за нас, вниз из рубки спустилась Катя. Ее явно потрясла увиденная картина, как мы дико смеёмся, стоя над замороженным трупом, поэтому она только и смогла произнести: