В момент выстрелов из гранатомёта я внимательно смотрел на экран ноутбука, отслеживая картинки, передаваемые камерами. Даже на них уже были видны приближающиеся аэросани. Когда они резко замедлили свою скорость, по-видимому, заметив нас, Василий начал стрелять. Я успел заметить, что одна граната точно поразила аэросани, шедшие в центре, потом вся картинка исчезла, скрытая снежным туманом, который подняли взрывы гранат.

«Вот же незадача, – подумал я, – на кой чёрт мы придумали такой сложный маневр выезда на свои следы, ведь сколько раз, стреляя из гранатомёта, видели эффект, производимый взрывами в снегу. При такой снежной завесе можно не бояться прицельного огня БМПушек. Эх, надо было не мудрить, а спокойно развернуться и ехать в город».

Как бы подтверждая мою мысль, где-то в стороне раздались взрывы ответных выстрелов. Не став ждать продолжения, я тронулся выполнять обговоренный заранее маршрут бегства. Выехав на начало улицы, я опять остановился, к этому времени ребята уже перезарядили гранатомёт.

– Васёк, видишь, где там БМП? – крикнул я. – Когда разглядишь, сразу долби по ним, а я пока приторможу, нужно, чтобы они заметили, куда мы поехали.

– Не боись, Батя, не облажаюсь! Только стрелять по БМП бесполезно, всё равно этими гранатами мы им никакого вреда не нанесём.

– Нанесём, не нанесём, это неважно – зато разозлим и раззадорим, нужно, чтобы они особо не размышляли, а с ходу двинулись по этой улице. К тому же гранатами поднимем снежную пыль, и прицельно по нам они уже выстрелить не смогут, а пулемётами нашу блиндированную задницу они, хрен, пробьют.

Спокойно постоять нам удалось всего лишь минуты две, потом раздались звуки выстрелов нашего гранатомета, и я сразу же двинулся в сторону уже отцепленных саней «газона». Приблизившись к ним, приостановился и нажал выключатель – раздался негромкий хлопок, и я сразу же тронулся с места. Теперь у меня в мозгах была только одна мысль: «Быстрее спрятаться за вот эту полуразвалившуюся девятиэтажку», ведь всё время после начала нашей стрельбы я спинным мозгом чувствовал себя мишенью у какого-то жестокого, спокойного и чрезвычайно опытного наводчика.

Как только заехал за угол дома и спрятался от грозящих нам пушечных снарядов, на меня напал форменный мандраж; всё тело и особенно руки тряслись. Судорожно, дрожащими руками я залез в бардачок и достал небольшую фляжку с эликсиром Дохтура, потом зубами свинтил крышку, выплюнул её на пол кабины и сделал два хороших глотка. Реакция организма была привычной – мозги сначала взорвались, потом прочистились, дрожь в теле пропала, и я начал адекватно мыслить; первой была благодарность Игорю за его чудодейственный напиток, который он раздал всем участвовавшим в операции, разлив его по фляжкам, а новым нашим бойцам в медицинские мензурки.