Похоронили мы Павла совсем недалеко, рядом с мужским кунгом. На этих похоронах присутствовали только женщины. Мы вырубили в снегу яму глубиной два метра и уложили в эту могилу Павла, завёрнутого в ту же простыню, на которой он лежал. Над могилой я установил крест, сделанный прямо из его лыж, просто воткнув его в снежный холмик. На сердце было тяжело, несмотря на то что знал этого человека менее суток; я представлял, каково было состояние бывших бурлаков, ведь они таскали бок о бок с ним тяжеленные грузы не один год, в кошмарных погодных условиях, где без взаимной поддержки не выжил бы никто. Но ни один из его товарищей за время этих похорон не выдавил ни одной слезинки, наоборот – их лица приобрели более жесткое, суровое выражение. Прямо сказать, на эти, теперь уже побритые, лица было страшно глянуть; если раньше бороды как-то скрывали крайнее истощение людей, то сейчас это были обтянутые кожей черепа, на которых живыми были только глаза, сверкающие неудовлетворённой жаждой мщения. К тому же у каждого кожа в том месте, где раньше росла борода, была нездорово желтой, а на лбу и у глаз воспалённо красной, с проплешинами от обморожения. Одним словом – жуть, готовые персонажи для фильма ужасов.

Печальная процедура заняла у нас чуть больше получаса. Мы очень спешили, и по мере просветления неба атмосфера тревоги, изначально присутствующая уже в начале похорон, быстро нарастала. Поэтому после того как установил крест, все, включая женщин, захотели пойти на помощь ребятам, ремонтирующим ТТМ, но я остановил этот общий порыв:

– Милые дамы, вы там будете только мешать, создавая излишнюю толкучку и нервозность. Лучше ступайте в кунги и оттуда наблюдайте за окружающей местностью, а особенно за небом. Бинокли там есть, а в камерах имеются и функции ночного видения, к тому же находясь в кунгах, вы будете выше всех на этой местности. И ещё просьба – нужно дать возможность отдохнуть нашим женщинам-водителям, после этого аврала именно на них ляжет основная обязанность управлять вездеходами.

После моих слов, без особых споров, дамы разошлись по кунгам, а мы направились на помощь нашим ребятам.

Установка гусеницы на ТТМ заняла у нас в общей сложности более трёх часов. На улице совсем посветлело, время было уже около семи часов утра. После этих авральных работ все были буквально измочалены. Несмотря на это, когда мы уже собирались расходиться по кабинам вездеходов, чтобы двигаться дальше, Игорь в категоричной форме потребовал, чтобы все собрались в мужском кунге. Народ был уже настолько уставшим, что без всяких возражений, совершенно равнодушно начал подниматься в мужской кунг. Там Дохтур заставил оголиться по пояс и сделал каждому по инъекции из колбы, вывезенной когда-то из лаборатории Гали, при этом он приговаривал: