– Да ладно, Серый, не обижайся! Воспринимай мои поучения как заботу о твоём благополучии, да и Хан тоже тебе только добра желает; видно же, что готовит тебя к себе в напарники. А стать напарником такого бойца, как Флюр, многого стоит.

Сергей открыл дверь кабины, повернулся ко мне и, ухмыляясь, выкрикнул:

– Поучайте лучше ваших паучат. – После чего выбрался из кабины, надел лыжи и направился к вездеходу, которым управляла Наталья.

Я тоже собрался было выбраться из кабины, но тут будто кто-то резко задёрнул шторку перед моим левым глазом – появилась белая пелена, и он перестал видеть какие-либо детали. Я зажмурил правый и попытался что-нибудь осмотреть неожиданно ослепшим глазом, но смог увидеть только неясные очертания впереди стоящего вездехода, да и в кабине видел тоже не ясно, только крупные предметы; так приборная доска казалась просто туманной поверхностью с вкраплениями небольших чёрточек.

Всё это было так неожиданно, что я, как это обычно бывает в таких случаях, стал думать, что всё это происходит не на самом деле. Чтобы прийти в норму, я, не надевая лыж, спрыгнул прямо в снег, нервно зацепил его целую пригоршню и стал с остервенением растирать лицо. После нескольких минут такого моциона у меня от холода заломило в висках, и я, прекратив самоистязание, опять попробовал левым глазом осмотреть окружающий пейзаж, однако снова увидел мир, словно бы окутанный сильнейшим туманом. И тогда меня начала охватывать настоящая паника, такого мандража я не испытывал, даже когда заманивал на ТТМе две БМП в нашу засаду.

«Вот это я влип, – думалось мне, – не иначе Бог наказал за моё злорадство по отношению к Сергею. Не по-доброму я его будил сегодня, не так, как делает настоящий друг. Зависть к его здоровому виду и желание как-то досадить – вот, что двигало мной». Так, каясь и кляня себя, я стоял по пояс в снегу минут пять, потом, немного успокоившись, начал заниматься самовнушением. Я убеждал себя, что это обыкновенная усталость глаза на яркий свет, что через некоторое время он, отдохнув, опять начнёт видеть как прежде, что, в конце концов, второй глаз видит вполне нормально, и в крайнем случае можно жить и с одним.

Так я стоял до самого появления Сергея. Увидев меня в таком положении, он принялся было шутить:

– Что, решил снежную ванну принять? Наверное, совсем угорел в кабине? Ты бы, Батя, лучше устроил пробежечку на лыжах вокруг каравана, мозги сразу бы в норму пришли, да и дыхалка поработала на славу.

– Какая, к чёрту, дыхалка, тут глаз ни хрена не видит, – прохрипел я, а потом более подробно стал описывать свои ощущения.