В этом эксперименте, который поставили «Иные», никакого значения не имело то, что человек способен мыслить. «Иные» считали, что человечеству просто необходимо постоянное бережное руководство, которое осуществляла Мэг Комм. Вначале человечество не было ограничено рамками Запретных Границ. Человек был вольным и свободным, его рвущуюся ввысь силу сдерживали только силы притяжения планеты и атмосфера. Но пришло время, люди сумели освободиться из плена гравитации — и вырвались в Открытый Космос со всей своей накопившейся агрессивностью и страстью к войнам. «Иным» нужно было как-то остановить разбушевавшееся человечество, но они понимали, что не смогут предстать перед людьми в своем истинном обличье — это могло привести к непоправимым последствиям, потому что люди всегда боялись тех, кто не был на них похож. Стало совершенно очевидно и ясно, что человечество нельзя было выпускать на свободу. Что оставалось «Иным»? У них был выбор: либо уничтожить человечество, либо создать систему и поместить мир людей в гравитационную ловушку Запретных Границ. Что и было сделано. Эксперимент перенесли с Земли в область Запретных Границ. На Земле провели строжайший карантин.

Теперь можно было спокойно продолжать наблюдение и эксперименты. «Иные» с помощью Мэг Комм пытались сделать человека рациональным. Они передавали инструкции и программы Мэг Комм и через нее общались с людьми. Контакт прекратился, когда «Иные» поняли, что священники Седди с явно корыстной целью скрывают существование Мэг Комм.

Машина продолжала собирать данные о людях, но прекратила телепатическую связь с ними. Это длилось до тех пор, пока не сменилось целое поколение людей.

Скорей всего, это было ошибкой, что выяснилось, когда Мэг Комм вышла на связь и поняла, что в Открытом Космосе произошли необратимые изменения. «Иные» утратили последнюю надежду сделать людей рационально мыслящими и разумно действующими. Они совершенно отбились от рук и не хотели жить по чьей-нибудь указке. Вот так великий эксперимент вырвался из-под контроля. «Иным» не оставалось ничего другого, кроме как пассивно созерцать идущие к собственной гибели человеческие расы.

Капитан Теофилос Марстон гримасничал и моргал так, будто это могло помочь ему восстановить способность ясно мыслить после пятидесятичасового дежурства. Он прошел по изогнутому коридору и вышел на палубу, скрестив руки. В душе он был благодарен мягкому свету, который не резал его воспаленные глаза. Усталость тяжким грузом лежала на плечах. Его снедала тревога. Звуки шагов отражались от панелей, струивших мягкий белый свет.