— Леди министр, мы подтверждаем сто тридцать жертв со стороны Первой дивизии.

Айли опустила подбородок на ладонь, подумав при этом: «Сто тридцать? Так мало после такого массивного удара пятью дивизиями? Может, я чего-то не учитываю?»

— А ваши потери, командир?

Брактов долго не колебалась, хотя и ответила осевшим голосом:

— Четыреста тридцать, леди министр.

Айли поиграла пальцами, украшенными длинными ногтями:

— И вы считаете, что достаточно эффективно сокрушили силы Первой дивизии?

Риста пожевала губами, прежде чем сообщить:

— Но это очевидно. Их командование рассеяно. Отдельные группы изолированы... они разбиты на еще более мелкие группы, у которых отсутствует единая тактика. Люди Фиста — это всего лишь неорганизованный сброд. Нам нужно немного времени, чтобы собрать их з кучу и депортировать, а потом отдать под трибунал.

— Отлично,— Айли помолчала.— У меня только одно условие, командир. Вы доставите мне Синклера Фиста живым.

Тень облегчения промелькнула на лице Ристы:

— С удовольствием, леди министр. Мы немедленно доставим его вам.

— Я хочу исключить несчастный случай,— Айли махнула рукой.— Ваши вояки между делом могут прикончить его. Иногда они не понимают, что есть вещи поважнее, чем их месть. Вы согласны со мной?

— Думаю, что понимаю вас.

— Тогда пожалуйста, предупредите своих подчиненных именем министра внутренней безопасности, что я лично займусь каждым, кто скажет, что Фист был случайно убит.— Айли изучала женщину из-под полуопущенных век.

— Его доставят к вам живым,— в глазах Ристы вспыхнуло раздражение.

— Надеюсь,— Айли выключила связь.

Она провела ногтем указательного пальца по гладкой поверхности экрана. «Молись Богам, чтобы я не ошиблась на твой счет, Фиет! В противном случае, мне лучше взять мой крейсер, мой символ власти и бежать на Сеззу! На Реге моя жизнь будет очень мало стоить».

Синклер потряс головой, чтобы прояснить мысли. На мониторах спрятанного десантного судна он дважды видел восход и заход солнца. И ни одного слова от Гретты. Он вытянулся в командном кресле, чтобы облегчить боль в мышцах. В течение этих длинных часов, которые он провел здесь, остальные мужчины и женщины, его мужчины и женщины, сражались за свои жизни. Маленький контрольный пункт стал его тесной камерой, стальной тюрьмой. На комме зажглись предупредительные огни, показывающие, что кто-то на связи. Он координировал все сопротивление. На передних планах порта он видел золотящиеся в первых лучах солнца окна зданий, стоящие напротив кирпичного завода, где был укрыт корабль, ставший его временной тюрьмой.