Удар в плечо вырвал меня из пелены очарования.
— Оглох? — спросил Сабля, севший обратно на место. Он взял с оказавшегося на столе блюда кусок мяса и впился в него зубами, не сводя с меня недовольного взгляда.
— Что? — не понял я, потирая ушибленное место.
— Жри давай, — корсар кивнул на стол. — Пялишься, как дикарь.
— Ты ее знаешь? — вкрадчиво поинтересовался Три Гвоздя. Бывший дознаватель держал в руке стеклянный бокал с красным напитком и изучающе смотрел на мою Лайлу. Мысли его блуждали вокруг чего-то низменного, плотского. Того, что не должно было ее касаться.
— Да, — резко ответил я. — Не смотри на нее так!
— Как? — насмешливо улыбнулся Тройка и перевел взгляд на меня.
— Ты меня понял…
— Тяжело быть эмпатом, — подмигнул Три Гвоздя. — Она может быть нам полезна?
— Не думаю, — буркнул я. — Но я должен с ней поговорить.
Вы не представляете, каких трудов мне стоило выдержать четыре песни Ивонны Сладкоголосой. Впервые, слушая голос Лайлы, я молил обоих богов, чтобы выступление сказительницы побыстрее закончилось.
Глава двенадцатая Тайна города-корабля
Глава двенадцатая
Тайна города-корабля
— Я искал тебя. С того самого дня, как ты ушла из трактира мастера Райдэлана… Я обошел все корабли Содружества, но никто не сказал, где ты… — сказал я.
Лайла сидела на кровати, напротив моего стула, и смотрела в пустоту. После выступления она сама позвала меня на сцену и потом, взяв под руку, проводила к себе в покои. Нас ожгли взглядами удивленные бардеры, но никто из них не поднялся со своего места. Я почувствовал неодобрение Сабли и Трех Гвоздей, но даже не обернулся.
За всю дорогу мы не произнесли ни слова. Сказительница шла очень медленно, придерживаясь свободной рукой за стену, и ее переполняли смешанные чувства, остающиеся для меня загадкой и наполняющие сердце радостным ожиданием.
Знаете, у Лайлы самые восхитительные пальцы, их нежное тепло согревает душу. Осторожное касание гонит прочь все беды. Мне так не хотелось выпускать ее руку, когда она присела на кровать…