— До чего же прекрасная ночь! Пустота, смерть и безумие! — прокричал ликующий парень. — Одна маленькая деталь, правда, меня все же беспокоит! Почему. Ты. Никак. Не сдохнешь?!

С каждым последним словом юноша нанес несколько грубых, глупо поставленных ударов, которые Рэну не составило труда отразить и в какой-то момент перейти в контратаку. Пересмешник снова смог избежать губительного действия волн энергии, которые вырывались из лезвия Эрнии, и отскочил назад. Тем не менее, немалая часть его источников уже достаточно пострадала от ставшей более хитрой тактики Рэна.

Аномальные бури окружили поле боя плотной стеной, грозя в любой момент просто обрушить на бездумных бойцов всю мощь Энтэриуса. Для этой силы не было важно, кто победит в этой схватке, она поглотит любую материю, хоть протезированную, хоть сшитую в экспериментах Альянса.

Возможно, именно этого добивался теряющий самообладание двуликий безумец. В какой-то момент, задумавшись, Рэн пропустил несколько стремительных ударов, и снова острое лезвие Инкогнито вспороло ему грудь, оттолкнув почти в очаг эриадных энергий. На спасение Однорукому пришли последние торчащие из земли обломки Скавенджера. Кое-как приземлившись на них, Рэн схватился за кровоточащую рану и с досадой ощутил, как выгорел еще один источник его энергии. Каждый пропущенный удар Пересмешника обходился мечнику слишком дорого.

Уставший воин с печальной ухмылкой опустил оружие и проводил взглядом срывающиеся ввысь с руки пятна крови. Гравитация давно перестала существовать в какой-либо адекватной форме в мире, почти смешавшимся с бесформенной силой Великого Потока. Пересмешник занял удобную позицию перед Рэном выше на десяток метров. За спиной юноши сиял синий констракт, позволяющий ему спокойно держаться в воздухе без всяких опор.

— О, как красиво, правда? — донесся до Рэна издевательский голос Пересмешника. — Знаешь, может, если я устрою тебе красивую смерть, ты не будешь так печалиться, а, Рэн?

Однорукий резко сжал кулак и в одно мгновение с противником кинулся в битву. Вспышки вновь засверкали в изумрудных энергиях великого ничто, где бесследно исчезали разлетающиеся от порезов капли крови. Свирепая игра живых мечей и их хозяев, разрезающих плоть друг друга не желала уступать ни катаклизму, уничтожающему целый мир, ни банальному чувству самосохранения.

— Ты стар! Слаб! Беспомощен! — кричал Пересмешник. — Но все равно сражаешься, словно безумец! Ахаха!

— Я не просто сражаюсь, мальчик! — отозвался Рэн. — Я выигрываю эту битву!

— Ха! Инкогнито мне этого не говорила! — возразил парень, посылая перед собой грозную волну энергий.