- Не дай бог ещё их потомки властвовать будут… - вздохнул парень, выглядывая сквозь щель на грязную улицу. - Это сколько ж ещё в России твориться такое будет, а? Сколько можно им безнаказанно убивать, грабить, народ наш изводить, скажи, Ригрон?!

- Вот по этому поводу я тебя сюда и вызвал! - отвечал Ригрон.

Он снял с головы капюшон плаща, и на свету, бившем из узких щелей грузовой кибитки, заблестели седые волосы и борода. Пассажир был старцем весьма приклонных лет и весьма внушительного роста.

- Анты ответят за всё, помяни моё слово, Еля! Я знаю что говорю. Мне уже двести сорок, помирать скоро. Пожил столько, сколько даже создатели сыворотки не представляли. Только вот, Еля, чую, не дождусь я этого часа. Доводить начатое будешь ты и твоё поколение.

- Ригрон, да брось ты! Ты ещё проживёшь столько, сколько ни один ант не видывал!

Старец отвечал медленно, рассудительно, словно взвешивая каждое слово:

- Я тебе говорю, дело это не быстрое. И спешки тут не требуется. Как и в случае с Клеофаном, поспешишь, - анты прознают и предпримут все меры. Так что просто готовь людей. Собирай понемногу силы. Копи их. Придёт время, говорю тебе, придёт, и уже скоро грянут перемены. Выхватим мы у них власть. Вот уж и великий князь с нами, не говоря уже о народных массах. Спасём мы Россию, припомнишь моё слово. А спасём Россию — спасём и мир. Ты знаешь, как анты правят. Нам бы только власть иметь хотя б в одной России — и их время сочтено.

Кибитка неторопливо ползла, поскрипывая всеми колёсами на кочках.

- Ригрон, когда мы спасём Россию, ты сам скажешь ещё раз своё слово!

- Спасибо, Еля, но чую я, не доживу… Я уже на Гайе был почти стариком, когда меня послали курировать экпедицию сюда. А уж сейчас я и подавно старик, никакие сыворотки уже не помогут.

- Не пристало помирать борейцу, видавшему Гайю, не увидев отмщения!

Старик ткнул парня пальцем в плечо и завил:

- Ты! Ты продолжишь моё дело.

- Брось, Риг, какой из меня революционер, какой спаситель? - отнекивался тот.

- Ты мне это брось! Думаешь, твои речи зажигают в людях огонь хуже речей прочих товарищей? Скажу тебе точно: нет, не хуже! Подумай сам! А какие замечательные стихи ты пишешь! «Достоин истины лишь тот, кто сам найти её способен!» Какая философия, какая глубина… Кстати, тот, к кому мы едем, тоже стихи пишет.

- Одних стихов мало. - перебил парень. - Да и речи мои не такие уж страстные, как у иных соратников.

Парень посмотрел в глаза старику.

- Риг, знаешь, я без тебя… Я думаю, я не справлюсь.

- Эх, Еля, Еля… Я столько повидал, что уже не надеюсь… И на Гайе я был начальником при министерстве, и на Земле дорос до оберполицмейстера… И Ригроном был, и Григорием… А теперь я всего лишь Гришка Дроф, подпольный революционер, для антов усопший да захороненый. - старик выдохнул и улыбнулся. - И похоже, что только сейчас, в гонении, я добился наконец столь многого, что приблизил нашу победу.