Кстати, о Берте. После неожиданного сближения на яхте, у нас с ней установились весьма тёплые отношения. И они могли бы стать куда горячее, но… ночи Берта проводила в своей палатке, а на людях вела себя со мной ровно и приветливо. Наедине нам за всё это время остаться не удалось ни разу — гостья мягко, но решительно отклоняла любые попытки к сближению. Поначалу меня это огорчало, но позже я оценил мудрость такого решения: в самом деле, если дама, путешествующая в мужской компании, станет демонстративно оказывать предпочтение одному… да, тут не поможет и статус начальника!

Через тринадцать дней ожидания на горизонте появился темно-бурый парус „Элеоноры“. Недолгий рейс — и вот мы стоим на противоположном, западном берегу озера рядом с горой багажа, а из-за прибрежных холмов поднимаются дымки. Рубага. Это не деревня и не город, а холмистая местность с многочисленными поселениями. Здесь располагается резиденция короля Буганды Мванги. В свое время он несколько месяцев продержал в почётном плену Клеймеля, решая: отпустить загадочного иностранца — не англичанина, не бельгийца, не купца и даже не миссионера, — или всё-таки зарезать? Милосердие победило; сочтя, что русский — это не какой-нибудь британский проходимец, король Петра Петровича отпустил. Тем более, что пришёл тот с запада, а оттуда Мванга опасности не ожидал.

Но мы-то явились, с востока, а в Рубаге недолюбливают гостей из-за озера! Мванга справедливо полагает, что оттуда добрые люди не придут, только миссионеры да прочие проходимцы, жаждущие захватить его владения. Так что, как нас встретят — это ещё вопрос.»

II

— …и избы тут чудные — круглые, а крыши торчком! Зайдёшь — ни угла, ни лавки, одни подстилки плетёные, из травы, а в их кишат засекомые. И как тут люди живут?

Молодой казак, дивившийся облику африканских хижин, сидел у костра. Напротив, на войлочной кошме, брошенной на охапку тростника, устроился забайкалец постарше, по имени Фрол. Рядом с ним сидел на свёрнутой попоне кондуктор. Между коленями у него стоял карабин Генри-Винчестера, и Кондрат Филимоныч опирался на ствол щекой, от чего его мужественная его физиономия слегка перекосилась.

— А у вас, в тятькиной избе тараканы не кишат? — отозвался, помедлив, Фрол. В его чёрной бороде заметно пробивалась седина. — Мало ли, какие где крыши? У китайцев, вон, и вовсе углами вверх загнуты. А на Полтавщине — что не крыша, то копна соломенная. Главное, чтобы под ентими крышами добрые люди обитали!

— Да какие ж они добрые, коли в бога не веруют? — удивился молодой.