И насчёт пламени я не преувеличил — её глаза пылали, как газовые горелки, огонь струился по волосам, по телу, не трогая одежды, но превращая в прах траву и кусты вокруг девушки. Даже камни плавились, когда она проходило рядом сними.

Огненные гончие пропали, а на их месте появился огненный змееподобный дракон, который метнулся навстречу всадником.

Боевые кличи враз сменились испуганными криками, а потом всё заглушило истошное конское ржание, от которого у меня в груди возник комок льда. Кто хоть раз слышал страшный крик боли и отчаяния лошади, тот никогда его не забудет.

За пять секунд дракон убил и тяжело ранил несколько десятков седоков с их скакунами. Прочие были деморализованы и о продолжении боя больше не помышляли. Кто успел — повернул коней прочь, остальные разделили судьбу первых жертв магии джиннии.

— Мы победили? — рядом раздался хриплый и несколько неуверенный и удивлённый голос Харвика.

— Победили, — негромко ответил я.

* * *

Все пятеро выживших в схватке с индейцами ковбоев имели ранения той или иной степени. Тяжёлых было двое. У одного несколько неглубокий ножевых порезов на руках и открытый перелом левой руки, случилось это, когда на него навалился индеец, а рука моего спутника неудачно подвернулась, вот и результат. Хорошо, что за миг до того, как кость с жутким хрустом треснула, и ее кончик пропорол мышцы и кожу, натянут рукав рубашки, охотник успел вонзить нож по самую рукоять в почку своему врагу. У второго было глубокое ранение в живот копьём. Крови вытекло немного — вся осталась в брюшной полости, и вид был у мужчины — краше в гроб кладут. Плюс, наконечник у копья был плохой: четырёхгранный, узкий и длинный, почти, как штык на незабвенной винтовке Мосина-Нагана, разве что, без специальных долов и толще, разумеется.

— Шансов у него нет, — покачал головой Харвик. — Может, вы или госпожа маг ему поможете, а? — и вопросительно посмотрел на меня.

— Нет, не сможем, не в наших силах.

— Жаль.

Оставив помощника шерифа принимать решение по умирающему, я отошёл к Бармине.

— Как ты? Устала сильно?

— А сам как думаешь? — огрызнулась та в ответ.

— Ну, судя по тону, то не очень сильно, — покачал я головой.

Та ничего не ответила, отвернулась в сторону разворошённого лагеря индейцев.

— Хочешь довершить дело? — нахмурился я. В стойбище было много женщин и детей, которые обязательно попадут под удар, ведь у джиннии любимые атаки — это по площадям, массовые.

— Там уже не с кем сражаться, — дёрнула она плечом. — Воины струсили, шаманов нет. Это как муравьёв на доске давить… скучно.