— Я буду довольна, если управимся за декаду.

— Я попробую, — кивнула Мана, — какие требования к женщинам?

— Главное требование, чтобы желали работать и учиться, отсутствие нейросети приветствуется.

— Возраст и специальности? — Мана быстро заполняла заявку для рассылки в агенства по найму рабочих.

— Возраст, от потери первой крови, до бесконечности, — заявила Ксюша, — при необходимости можем проводить процедуры омоложения.

— Специальности могут быть любыми, вакансий хватает. Если нет никакой специальности, не проблема, обучим. Не нужны только те кто привык зарабатывать на спине, — добавила Аня.

— Серьезное заявление, — усмехнулась Мана.

— Госпожа капитан, прибыл бот таможенников, их начальник хочет с вами встретиться, — по громкой связи доложил Дон Милен.

— Вези его в мою каюту, — приказала Аня, и добавила, посмотрев на Ману, — однако ваша работа едет.

— Почему вы так считаете? — удивилась Мана.

— Для составления таможенной декларации к хозяйке каравана пробиваться нет необходимости, — высказала вслух свои мысли Аня.

Ксюша встала из своего кресла и налила, всем троим по новой порции тоника.

Не прошло и пяти минут как в каюту вошел двух метровый детина с лицом матерого абордажника, но ни как не таможенника.

Почувствовав шевеление под столом, Аня посмотрела на Ману. Та, держа планшет ниже столешницы, показывала лишь одно слово, «Барон».

— Вы заплатите мне пятнадцать процентов от своей выручки, — заявил с порога барон, играя роль тупого вымогателя.

— А поносом не изойдешь от обжорства? — спокойно спросила Аня, отставив бокал с недопитым тоником.

— Да я… — что хотел сказать барон, приблизившись к столу, но немыслимой скорости перемещение Ани и всего один удар, заставили его с большим грохотом упасть на пол.

— Вот видишь Ксюша, я же тебе говорила, что чем больше шкаф, тем он громче падает, — произнесла Аня, возвращаясь на свое место под ошарашенным взглядом Маны и смеющимся взглядом Ксюши.

— Аня, ты его не убила? — несколько театрально спросила Ксюша, заметив, что барон пришел в себя, но не показывает этого, — такой чудесный мальчик, просто мальчик-одуванчик, а как он затейливо, наверное, ругается. Не то, что ты.

Аня и Мана с большим трудом сохраняли серьезное выражение лица, а барон сдерживал свою ярость, уже настоящую. Хотя и понимал, что ничто против этой воительницы.