Ерохин открыл глаза и сразу закашлялся, дышать было невыносимо больно. Лена на ощупь нашла его руку, крепко сжала.

— Тише, милый. Не торопись. Неглубокими вдохами. У тебя получится. Кашлять нельзя, может начаться внутреннее кровотечение.

Ерохин старательно сдерживался. Наконец сердцебиение немного успокоилось, и он смог говорить:

— Ты жива, слава богу!

— Со мной все в порядке, — ласковым успокаивающим тоном говорила Лена, — все расскажу потом.

— Артем?

— Он в лаборатории. Ждет твоего выздоровления.

— Больше никто не выжил?

Лена отрицательно покачала головой.

Ерохин услышал какой-то звук и, скосив глаза, увидел у кровати пса.

— Рекс? — удивленно воскликнул он, и снова закашлялся.

Лабрадор хромая на правую ногу приблизился к кровати и заскулил. Его грудь была перемотана бинтами. Ерохин усмехнулся.

— У нас ранения одинаковые, — через силу выговорил он.

— Вас и оперировал один врач, — улыбнулась Елена, — если бы ждали ветеринара, Рекс умер бы, от кровопотери.

Она нащупала руку больного и крепко сжала ее.

— Спи, Петя, тебе нужно поспать.

Петр Яковлевич послушно закрыл глаза и уснул.

Россия. Москва. Улица Гризодубовой, 31 марта. 2003 г. 15:31

— Продолжайте, майор, — сухо сказал генерал-полковник шестого управления, Кораблев Виталий Владимирович.