Последовала эффектная вспышка — сверкающий клинок рассек генератор репульсора. Мгновение спустя аэроспидер камнем устремился к земле, извергая огонь с обоих боков. Он исчез в тумане внизу, но огонь был виден еще долго: сначала два светящихся пятна, потом одно, а чуть позже все пропало. Остался лишь медленно раскачивающийся во тьме световой меч.

Лея судорожно вздохнула.

— Надо забрать меч, — сказала она Чубакке. — А потом, думаю, можно просто снова возвращаться наверх. Вряд ли остался кто-то еще.

— А потом пррямо на твой коррабль? — спросил Ралрра, направляясь назад к ветке, к которой она привязала веревку.

Лея поколебалась, вспомнив оставшегося в ее комнате второго чужака. Тогда, стоя прямо перед ней, он был настолько ошеломлен или напуган, что даже не заметил появления Чубакки...

— На корабль, — ответила она. — Но не прямо.

* * *

Чужак неподвижно сидел на низком табурете в крошечной комнате для допросов полицейского участка. О полученном от Чубакки ударе свидетельствовала лишь повязка на его голове. Руки с замысловато сплетенными пальцами лежали на коленях. С него сняли всю одежду и снаряжение, дав взамен свободную накидку вуки. Кто-то другой мог показаться комичным в одежде не по размеру, но не он. Ни накидка, ни неподвижная поза не могли скрыть исходившей от него смертельной опасности, неотделимой, словно вторая кожа. Он принадлежал к группировке хорошо обученных и полных решимости машин для убийства.

И он заявил, что хочет увидеться с Леей. Лично.

Возвышавшийся рядом с ней Чубакка в последний раз попытался возразить.

— Мне это тоже не нравится, — призналась Лея, глядя на дисплей и собираясь с духом. — Но тогда, в доме, он меня отпустил, еще до того, как появился ты. Мне хочется понять — даже необходимо понять, — что все это значит.

Ей вспомнился разговор с Люком накануне битвы при Эндоре: несмотря на все ее опасения, Люку удалось убедить ее, что он должен выступить против Дарта Вейдера. В итоге он едва не погиб... но в конечном счете принес им победу.

Но Люк все же почувствовал, что в глубине души Вейдера, несмотря ни на что, остались проблески добра. Не испытывала ли и она подобных чувств к этому чужаку-убийце? Или ею двигало лишь болезненное любопытство?

А может, милосердие?

— Можешь смотреть и слушать отсюда, — сказала она Чубакке, отдала ему бластер и подошла к двери. Световой меч остался у нее на поясе, хотя она сомневалась, что от него будет толк в такой тесноте. — Не входи, пока не почувствуешь, что мне грозит опасность.

Глубоко вздохнув, она отперла дверь и нажала на кнопку.