Очнувшись от ступора, Андрей бросился к первому возможному укрытию – к открытой двери дома. Он протиснулся внутрь и захлопнул дверь за собой, прижав ее плечом. В следующую секунду в дверь со всего размаху, гремя доспехами, врезался легионер. Дверь задрожала, и Андрей навалился на нее всем телом с силой загнанной в ловушку жертвы. Дрожащими руками он опустил деревянную щеколду.

Последовал новый удар, более сильный. Дверь подпрыгнула, издав неприятный хрустящий звук. Андрей подбежал к массивному шкафу у стены и рванул его вниз. Шкаф с грохотом упал на пол, изрыгая из себя во все стороны пыльные полусгнившие предметы.

В дверь вновь ударили, и щеколда раскололась пополам. Дверь резко открылась и тут же со стуком уперлась в лежащий на полу шкаф. В проем просунулась мускулистая рука, за которой последовала искореженная звериной ненавистью физиономия. Крики на улице становились все ближе, катясь в сторону дома словно снежный ком.

В потолке маленькой комнатушки Андрей увидел небольшой люк, ведущий, по всей видимости, на чердак. Андрей придвинул стол на центр комнаты, забрался на него и надавил на ручку дверцы, про себя моля бога, чтобы та оказалась незаперта. Ржавые петли неохотно поддались, и дверца откинулась наверх.

К удивлению Андрея, вместо пыльного чердака за ней оказалось тяжелое небо, покрытое набухшими синими тучами. Они почему-то показались Андрею похожими на огромные куски белого хлеба, которые долгое время провели в мутной воде и раздулись до предела, впитав в себя все возможные нечистоты.

Андрей отогнал от себя это видение и мысленно обругал себя за то, что в такой опасный момент он теряет время на такую чепуху. В процессе самобичевания он потерял еще больше времени и, обложив себя трехэтажным матом, наконец подпрыгнул и ухватился руками за край отверстия в крыше.

Собрав все силы, подтянулся и протиснулся наверх. Пока он хватался руками за скользкую влажную поверхность крыши, пытаясь втянуть наверх ноги, которые беспомощно дергались внутри комнаты, в дверь безостановочно колотили. Когда Андрей наконец вылез на крышу, внизу послышался шум ерзающего по полу шкафа.

Перед Андреем раскинулась неровная плоскость городских крыш. Многие из них вплотную прилегали друг к другу, образуя несоразмерные группы переполненных кварталов с едва заметными узкими переулками. Тут и там виднелись заржавевшие баки и деревянные бочки, которые, видимо, использовали для подогрева воды на солнце.

Крыши соседних домов были отделены друг от друга низкими заборчиками всех мыслимых мастей, от добротных каменных перегородок до прогнивших деревянных досок, которые во многих местах завалились набок, ощетинившись острыми щепами. Картину дополняли беспорядочно построенные сарайчики, тряпичные навесы, провисшие веревки для белья и кучи всевозможных ненужных вещей, бережливо выставленных их прежними хозяевами сюда, чтобы сберечь их на всякий случай, в наступление которого они сами никогда по-настоящему не верили. Андрей беспомощно смотрел на этот хаос, не зная, куда ему следует бежать.