– В таких комнатах храниться оружие и форма, когда солдаты не находиться на боевом дежурстве, – констатировал Макхэкв. – Согласно уставу, оружие должно находиться здесь в свободное время, чтобы избежать потенциальных тяжелых последствий при конфликтах на личной почве.

Макхэкв обвел комнату взглядом, беззвучно шевеля губами и прикидывая приблизительное количество попавшей им в руки амуниции.

– Должно хватить на всех, – подвел он итог. – Сейчас будем учиться пользоваться волшебным оружием.

Макхэкв по-звериному осклабился в предвкушении долгожданной битвы.

Через полчаса крэш-курс по ведению боя с огнестрельным оружием был закончен. Пистолетов хватило на всех. Собравшиеся единогласно заверили Макхэква, что поняли, как ими пользоваться.

Когда Андрей наблюдал за тем, как Макхэкв учит вчерашних крестьян пользоваться «волшебной трубкой» под кодовым названием «пистолет», ему вдруг стало не по себе.

Перед ним были типичные представители средневековья, которых Андрею доводилось видеть только на экране. Увидев, как здоровые мужики заглядывают в дуло, только что сняв пистолет с предохранителя, Андрей решил для себя, что во время боя придется смотреть не только вперед, но и за спину. Опции «дружественный огонь» в этом реалити-шоу про зомби не было.

Ксермет окинул взглядом свою армию. После освобождения на лицах пленников читалась безоговорочная решимость и желание отомстить своим мучителям. Теперь же, отметил он про себя, когда у них в руках действительно оказалось оружие, они откровенно боялись того, что их ожидает впереди. Будет большой удачей, если хотя бы половина из них реально сможет выстрелить, когда понадобится. Если хоть четверть этих выстрелов действительно попадет в цель, то это будет грандиозный успех.

Ксермет почти физически чувствовал их беспокойство. Большинство пленников были обычными крестьянами, и самым страшным оружием, которое им приходилось держать в руках раньше, были вилы для укладки сена. Всегда легко было строить планы и представлять себе, как будет страдать твой враг, однако совсем непросто заставить себя эти планы осуществить. Особенно если понимаешь, что страдать, возможно, придется тебе самому.

Даже Ксермет, проведя много лет в легионе, все еще испытывал бесконтрольное беспокойство перед боем. Но главное отличие от окружавших его новоиспеченных бойцов заключалось в том, что он представлял себе грядущие битвы как будто со стороны, хладнокровно обдумывая, что в них будет делать сотник Ксермет. Это был для него как будто другой человек, который мог победить, а мог и погибнуть. Глядя на обреченные угрюмые лица своих новых боевых товарищей, Ксермет понял, что они очень отчетливо представляют себе личные последствия поражения.