У серебряной куклы словно отключили питание, и она лежала бесформенной грудой на полу. Рядом с ней стояла Кали, и вокруг ее вытянутой правой руки вращались маленькие черные шарики, не оставляя сомнений в авторстве выстрела.
– Значит, так ты решила? – спросил Трикстер, разворачиваясь к ней и убирая кинжал обратно в перевязь.
– Можно подумать, ты меня собирался оставить в живых! – Кали достала из-за пазухи мешочек с шариками и запустила их вращаться вокруг себя, добавляя к предыдущим.
– Какая теперь разница? – пожал Трикстер плечами. – Ты мне не оставила выбора.
Трикстер достал из пояса металлическую карточку, а Кали присела, словно спринтер. С треском и вспышкой синяя молния окружила ее кольцом. В этой вспышке все ее шарики превратились в черную пыль, которая быстро сконцентрировалась у ее рук в аморфное подобие ножа. Дальнейшие события произошли настолько быстро, что я успел заметить только несколько кадров.
Вспышка, и Кали уже рядом с Трикстером. Черная пыль в форме меча, сопровождаемая синей молнией, понеслась в Трикстера. В следующее мгновение Трикстер оказался за Кали, и сгусток тьмы в форме стрелы сорвался с его руки, устремившись в нее. Мгновение, и она в воздухе перед Трикстером, пинает его в голову. Тот даже не попытался увернуться. С невозмутимым видом он просто развернул карточку в руке вверх ногами.
Гигантская тяжесть обрушилась на мои плечи. Проигнорировав «длань», она
Обновить «длань»… Что? Ничего не случилось? «Рывок»… Никакого эффекта. «Рывок», «Рывок», «Рывок»… Бесполезно. Может, хотя бы «Ледяная игла»… Тоже нет. Заклинание активируется, но ничего не происходит. Словно мана уходит в пустоту. Что происходит?
–
Тем временем Кали тоже пыталась вырваться, но также безуспешно. Искры и молнии опоясывают ее синим коконом, но Трикстер, словно не замечая этого, подбросил один из своих кинжалов, и тот полетел дугой прямо в шею Кали.
– Надо же, – произносит смутно знакомый женский голос. – Для разнообразия приятный сюрприз… Придется немного подкорректировать планы.
Внезапно я понял, что весь остальной мир остановился, и тяжесть больше не приковывает меня к земле.