Легкий ветерок, внезапно подувший в затылок и взъерошивший длинные волосы, заставил меня обернуться. За моей спиной открывался широкий проход, вдоль его стены тянулась светящаяся зеленая лента. Я нахмурился и, решив оставить Валку и Эломаса за их исследованиями, шагнул под арку в проход с округлыми стенами. Пол изгибался подо мной, поскольку это был не коридор, а скорее труба, и я шлепал по не успевшей высохнуть морской воде на ее дне. Раньше мне не приходилось здесь ходить, так что я двигался осторожно, водя из стороны в сторону лучом фонарика, который разрезал глубокими тенями анаглифы, покрывавшие все стены. Круги разного размера соприкасались один с другим, как сросшиеся мыльные пузыри. Они свивались в петли над головой и под ногами, и я оказался внутри трубчатого канала, погруженного в темноту. Выгравированные круги, выпуклые и углубленные, покрывали каменную поверхность.

Вспомнив правила безопасности, которые вдалбливал в меня Эломас во время нашей остановки в Глубинном Источнике, я крикнул остальным, сообщая, где нахожусь. Дождавшись ответа, достал из кармана светосферу и двинулся дальше. Зажав фонарь в зубах, я вскрыл пломбу и встряхнул устройство, чтобы активировать источник света и крохотный репульсор Ройса. Затем осторожно бросил сферу в коридор, проследил, как она пролетела несколько метров и остановилась, зависнув в воздухе. Памятуя о холодной воде на дне тоннеля, я пошел вдоль стены, касаясь пальцами черного камня и чувствуя гребни и борозды, вырезанные Тихими неисчислимые века назад.

За несколько минут неторопливой ходьбы я добрался до места, где моя светосфера замедлила полет и повисла в неподвижности. Схватив шар, я снова бросил его вперед, проверяя, нет ли на пути ловушек. Я повторял это упражнение через каждые две минуты, продвигаясь дальше по коридору. Но после шестого повторения решил повернуть назад.

И замер на месте.

Там, где я только что прошел, в стене зияла трещина, такая широкая, что в нее мог боком пролезть человек. Долгое мгновение я простоял совершенно неподвижно, уверенный, что не видел ее, когда проходил здесь в первый раз. Весь тоннель был чуть больше двух метров в ширину. Я не мог пропустить ее, клянусь всем своим опытом. Хлюпнув ботинком по воде, я нагнулся, чтобы поднять светосферу, а потом нерешительно направился к трещине. Всмотрелся в нее, держа светильники в обеих руках, и понял, что это вовсе не трещина.

Это был проход. Чистые глянцевые стены, не изрезанные анаглифами, отражали свет резкой белой рябью на черном камне. Это не было похоже на усталостный излом, а скорее на изначальный элемент постройки. Как я мог пропустить его? Я направил луч фонарика в проход и заметил в глубине зал и что-то наподобие лестницы. Странно, за все проведенное в Калагахе время мне не попадалось ни одной лестницы, за исключением той, что вела к развалинам. Я проскользнул в щель и огляделся. Слабый луч фонаря не смог дотянуться до потолка. Я тщательно изучил голограммы Валки и поэтому знал, что мы находились в этот момент не глубже, чем в ста футах под землей. Однако этот мрак казался мне провалом в вечную тьму беззвездного космоса, разверзшуюся над головой. Охваченный любопытством, я подбросил сферу вверх, чтобы получить больше света, хотя и понимал, что не смогу вернуть ее назад. Она поднялась выше, озарив золотисто-белым светом трапецеидальное помещение, в котором я очутился. Сияющее око уплывало все дальше и дальше от меня – и не останавливалось. Расстроившись еще сильней, я стоял и рассматривал то, что можно было рассмотреть.