— Кирито, почему ты кладёшь свою рыбу на тарелку Асуны? Тебе не нравится рыба? — спросила меня Кизмель.
С грустной улыбкой заговорщика, я ответил сухим тоном школьного учителя:
— Нет, я люблю рыбу.
— Тогда почему ты ей всё отдаёшь?
— Хм…
Я был в растерянности и не знал, что ответить. Однако, Асуна ткнула вилкой в мою жареную рыбу и с радостью объяснила:
— Кирито сделал кое-что плохое, и поэтому он платит за своё преступление.
— И что же он сделал?
— Ну… — начала Асуна, но я вмешался прежде, чем она смогла описать произошедшее.
— Видишь ли, я вторгся в личное пространство Асуны. Это означает, что я слишком близко приблизился к ней физически, — сказал я, чтобы объяснить терминологию личного пространства, и получил холодный взгляд от фехтовальщицы за свой комментарий.
Да, факт обнимания кого-либо в постели был несколько выше уровня простого нарушения личного пространства, но если я буду противен и Кизмель, то мне придётся весь день быть в одиночестве, занимаясь приседаниями в углу замка.
Я молился, чтобы она всё поняла и приняла такое объяснение, хотя и предполагал, что этого не произойдёт. Но к моему счастью, Кизмель кивнула с серьёзным видом:
— Я понимаю. Хотя я впервые слышу этот термин, но мне понятно его значение. В эльфийском обществе слишком близко подходить к другим также считается нарушением норм.
— О, правда? — спросила сидящая справа от меня Асуна.
Она поставила на стол чашку травяного чая и задумчиво продолжила:
— Но Кизмель, когда ты рядом с нами, мне кажется, что ты не держишь дистанцию. В подземелье Королевы пауков, на третьем этаже, ты спрятала нас под своим плащом.
Я вспомнил, что тогда был довольно взволнован многочисленными контактами с её руками, ногами и другими частями тела. Эльфийка мечтательно улыбнулась и посмотрела на свои руки.