Почему это происходило было непонятно, хотя Малышев и предположил, что в мертвом городе работает какой-то излучатель, или генератор определенных частот, влияющий на стабильность морфов, но ни датчики скафандров, ни сенсоры Кимы ничего не обнаруживали. К счастью на людей и асторцев это таинственное излучение влияния не оказывало (или же это пока себя никак не проявило), ибо за три прошедших дня никто из них не почувствовал даже легкого недомогания. Это было хорошей новостью, плохой же являлось то, что они, по сути, оказались в ловушке. Город морфов окружал развалины со всех сторон и куда бы они не пошли постоянно натыкались на преграждающих им дорогу толпу существ, которые тянули в их стороны свои уродливые конечности словно приглашая к дружеским объятиям. Стрелять по ним было бесполезно, ибо вместо уничтоженного морфа через некоторое время появлялся новый, а то сразу и несколько. Более-менее вменяемый эффект давало применение оружия в режиме лучемета, когда велся огонь широким лучом по площади в режиме высокотемпературного излучения, но, во-первых, такой функцией обладало только оружие Малышева, а во-вторых, данный режим огня выедал батарею пистолета буквально за пару минут. Этого времени хватило, чтобы уничтожить первую группу морфов и продвинуться вглубь города, но затем сами дома стали порождать из своих стен новых чудовищ, причем настолько омерзительных, что один их внешний вид вызывал у некоторых членов команды рвотные позывы. Эти твари буквально заполонили улицы, так что пришлось спешно отступать на прежние позиции, щедро расходуя стремительно сокращающиеся боеприпасы. К вечеру в рядах группы царило полное уныние и некая растерянность, так что впервые за эти дни Максим предложил встать на ночевку в одном из разрушенных зданий, разумно решив, что в окружении толстых стен многие (а в особенности женщины, находившиеся в крайне угнетенном состоянии) будут чувствовать себя спокойней. После небольшого совещания выбрали трехэтажную постройку, в которой на удивление хорошо сохранились не только перекрытия, но и остатки крыши. Устроились на втором этаже, подобрав для ночевки большое полукруглое помещение с длинными узкими окнами. Вот только сон шел не особо и лишь Баркер, примостившись у стены, практически сразу засопел, уносясь в объятия мифического Морфея, остальные разбрелись по разным сторонам. Аграски впервые расположились отдельной компанией в дальнем углу у выхода и, усевшись друг напротив друга, принялись что-то тихонько напевать. Максим с Александром заняли позиции у окон, внимательно наблюдая за улицей, Кима ушла на разведку, а Тавровский просто слонялся по комнате, периодически останавливаясь и что-то внимательно рассматривая на голых и потрескавшихся от времени стенах. Наконец ему это надоело, и он присоединился к тихонько переговаривающимся друзьям, устроившись у оконного проема справа от Крамова.